Рыцарь Бытобороса
в чертоге скудности с пелён, о, пламя, дайте пламя,
дымится рыцарь за стеной
в беспепельной усладе.
Гниёт орёл внутри него, о запах, мерзкий запах,
Пропахший прахом в полумрак,
Превозмогая шлема слякоть,
и ржавый скрип забрала в такт
Ноги его, в титан закованной,
Ползёт в истления овраг.
Путь сей, далёк, но рыцарь терпит,
все сорок дней он под щитом.
Ползёт вдоль стен в оковах терний,
заклятия читая в темноту.
В ответ лишь голос угасанья,
и вихрем пепел, забиваясь в рот,
своим вульгарным прикасаньем,
герою дарит немоту.
Наш странник жив, но треснул щит, о, роза, моя роза,
И стебель-крест, и плод-звезда,
Поддались времени некрозу.
Орёт орёл внутри него, о, крылья, праведные крылья,
а визг его взрывает плоть, и кровь фонтаном вместе с гнилью
вдруг изольётся на пол вновь,
что суть есть кладбище щитов.
И вот лежит, гнетя себя, уткнувшись мордою в эгиду,
небрежно рану прикрывая,
а там, где значился орёл, теперь руда пустая.
Он был балластом, тратой сил, деталью лишней в пирамиде,
теперь стерильно, чисто там, я уголь сходный наваяю,
и чует больший прок герой в орлиной панихиде.
Как только мысль устоялась, восстал из робких наш храбрец,
К мосту через овраг зольной, в своём ничтожном естестве,
Герой наш к пламени идёт, не жалея средств.
И нет вины, и нет заслуги, всё просто так, как есть,
что путь на зубчатый портал – имеет перевес.
Хоть жжётся вечный двигатель, но он пропасть не даст,
Орёл - не ценен по себе, он лишь мгновенья страсть,
А вот костёр перед лицом, хватает в связку его рыцарь,
Вскипел доспех, раздался грохот...несчастный вновь родится.
Пустырь бездушный, безмятежный, лишь пепел гнусный, сера,
Забрало ржавое от слёз, разбит доспех, и щит утерян,
Как миф о вечности всего...наш рыцарь по ветру рассеян….
Ресурс в ходу обязан быть, запомни это, поросль,
Как помнил жадный рыцарь наш, о, рыцарь Бытобороса!
А змей, жуя истлевший труп, всё сказ свой напевает: Вот вновь…
