Русалка. Почти по Андерсену. Глава 1.

ПРОЛОГ

 

Летняя ночь... Душно. Ни луны, ни звезд... Тьма так черна и непроницаема, что, кажется, можно её потрогать. Всё замерло, скованное и придавленное мраком — ни звука, ни дуновения… И всё же совсем близко, во мраке, ощущается чьё-то присутствие. Невозможно разглядеть, что это, но без сомнения — оно огромно и могуче. Тьма чуть дрожит от тепла его исполинского тела, а редкий, едва слышный вздох говорит о том, что оно спит…

 

Море! Даже невидимое, оно ни на миг не позволяет забыть о себе, потому что оно здесь — всё. Это его дыхание затянуло облаками небо, его покой поверг в оцепенение все вокруг. Теперь оно спит, но кто знает, каким оно проснется — характер его изменчив, а сила безгранична. От его настроения и прихоти зависят погода, очертания берегов, жизни и судьбы миллионов существ, обитающих в его глубинах и на побережье

 

Море! В этом коротком слове величавое спокойствие и бесконечность: миллионы лет прошлого и миллионы будущего; оно хранит свои тайны и пишет свою историю, по сравнению с которой падения Рима и Сталинградская битва — ничто.

Так было всегда, и так будет…

. . .

 

Вдоль берега, у самой воды, идет человек. Лишь звук шагов да учащённое дыхание выдают его присутствие. Море его не замечает. Для него он не более, чем камешек, которых неисчислимо на берегу.

Человек спотыкается, что-то бормочет — идти по зыбкому песку трудно — но упрямо продолжает свой путь.

А море спит...

 

1.

 

…Мите наконец надоело ковылять по песку, увязая и спотыкаясь. Он снял сандалии, закатал джинсы и с облегчением зашлепал по влажной полоске берега, укатанной волнами. Время от времени ног его мягко касалась вода и тут же уходила обратно. Она была тёплая, словно мыльная, но всё же охладила усталые ноги.

Берег стал неровным, пошли камни и глыбы песчаника, это означало, что пляжи кончились и началось дикое побережье. Митя уже порядком устал, но возвращаться не собирался — раздраженный дух толкал его вперед, а досада и горечь не проходили…

Причина, заставившая Митю уйти ночью так далеко от лагеря, была банальна до пошлости, и он сам это прекрасно понимал. Но в неполные девятнадцать лет трудно быть философом.

Если придерживаться только фактов, то ничего особенного не произошло: его подружка Светка, танцевала сегодня с другим. Всего-навсего! Но, во-первых, за два года знакомства Митя и Светка принципиально танцевали только друг с другом, это было известно всем. Во-вторых, другим оказался не кто-нибудь, а радист лагеря, красавец и сердцеед Роберт Кочарян. Высокий, гибкий, с белозубой улыбкой, Роберт никогда не тратил время даром и просто так с девушками не танцевал. Это тоже знали все.

 

Митя ничего не понимал. Ещё вчера с одеялом в руках он поджидал Светку после отбоя в кипарисовой аллее, прозванной "Аллеей Влюбленных», и всё было, как уже много раз… В половине второго на пороге своего коттеджа Светка потрепала его за ухо, поцеловала на прощанье, шепнула: «Ну, беги...» — и исчезла за дверью. Он мог бы поклясться, что в этот миг она была ЕГО Светкой.

С тех пор прошли неполные сутки. С раннего утра Митя уехал по делам в город, вернулся только к обеду, а потом сломался водопровод в Верхнем Отделении, и всё остальное отошло на второй план — лагерь мог остаться без воды.

…Уже затемно, грязный и усталый, Митя наскоро поужинал в пустой столовой холодными макаронами, переоделся и поспешил на танцплощадку, где уже вовсю гремела музыка. Пришел… и увидел Светку с Робертом.

Вначале он просто не поверил своим глазам. С ним здоровались, что-то спрашивали, он невпопад отвечал, а сам был не в силах оторвать взгляд от толпы в круге света, в которой видел только Светку и Роберта. Роберт небрежно прижимал Светку к себе, а она, закинув руки ему на шею, преданно глядела ему в лицо и, казалось, ничего не замечала вокруг. Когда танец закончился, Роберт по-хозяйски взял Светку за локоть и повёл к скамеечке.

Кровь бросилась Мите в лицо. Он видел, как Роберт что-то шепчет на ухо Светке, как она смеётся, как у неё блестят глаза, и ему казалось, что этого не может быть…

 

…Митя внезапно остановился: дальше идти было просто невозможно — скалы вплотную подступили к морю. Стало прохладнее, проглянули звезды. Митя разглядел у самых своих ног большой плоский камень наполовину в воде, влез на него, сел, обхватив колени руками, и словно оцепенел…

 

Митя никогда не задумывался, любят ли они со Светкой друг друга. Всё сложилось само собой, без цветов и объяснений. Они учились на одном курсе, жили в одном общежитии, но даже не здоровались до тех пор, пока однажды Митя не пригласил её потанцевать. В Комнате Отдыха общежития два раза в неделю, по средам и субботам, проводились танцевальные вечера. Там, в полутьме, пропахшей потом и табачным дымом, под музыку «Queen» и «Deep Purple» у мальчиков и девочек начиналось то, что потом продолжалось на измятых кроватях, а порой просто на полу или подоконниках, и составляло основную прелесть общежития. Когда Митя обнял Светку за талию и привлёк к себе, то сразу понял, что она не будет против дальнейшего. Он нашел её губы, и она ответила с готовностью, словно ждала этого.

Весь вечер они танцевали только друг с другом. Гибкая и податливая, Светка спокойно позволяла обнимать себя, а губы её, тёплые и влажные, словно просили ещё… На следующих танцах они опять были вместе, а через два дня, как только представился случай, так же спокойно, без тени сомнений и стыдливости, стали близки.

 

…Светка оказалась гораздо опытнее Мити. Поначалу его это смущало, но потом всё стало на свои места. Они вместе обедали и ходили в кино, учились же каждый сам по себе. Для Мити учёба была гораздо важнее, хотя и Светка училась хорошо. Ей, как и всем девчонкам на потоке, не давалась электротехника, и этот предмет Митя всегда делал за двоих. Они не выясняли отношения, не говорили о будущем, но, вполне вероятно, через некоторое время поженились бы. А пока им было хорошо и так...

Светка была симпатичной девушкой. Невысокая, кареглазая, с хорошо развитой фигурой и гладкими, забранными в хвост тёмно-русыми волосами, она сразу не бросалась в глаза. Но приглядевшись, отводить взгляд уже не хотелось — смотреть было приятно. Так же легко и приятно было с ней общаться. Сколько помнил Митя, они ни разу не поссорились.

В их отношениях Мите не хватало совсем чуть-чуть, хотя в этом он не признался бы даже самому себе: ни разу, даже в самые откровенные минуты она не назвала его каким-нибудь ласковым словом: «любимым», «дорогим» или хотя бы «Митенькой». Было в её отношении к Мите что-то неуловимо покровительственное, хотя она безоговорочно признавала его превосходство и почти всегда уступала.

 

То, что произошло сегодня, было совершенно неожиданно! Глядя на свою подружку в объятьях Роберта, Митя вдруг понял, что совсем её не знает. Ему стало ясно, что все два года ходила с ним в кино и целовалась какая-то другая Светка, та, которую он себе представлял, какую хотел видеть. Она так естественно подстроилась под него, что ему и в голову не приходило искать в ней что-то иное. А сегодня он её не узнал: у неё блестели глаза, по лицу блуждала счастливая улыбка. Когда она заметила Митю, взгляд её, скользнув по нему, не изменился, только голова склонилась чуть ниже к плечу Роберта.

Мгновение после этого Митя стоял, как вкопанный, потом развернулся и зашагал прочь…

 

Он не знал, сколько просидел на камне. Тихо вздыхало море, снова скрылись звёзды, ночь шла своим чередом. Камень был холодный, но Митя ничего не замечал, мысли его снова и снова возвращались к Светке. Ему было больно. Он даже представить себе не мог, что бывает такая боль: словно разъедающая внутренности. И ещё было чувство, будто что-то сломалось, разрушилось и исковерканными обломками придавило сердце.

Светка его предала. Это было очевидно. Они ничего не обещали друг другу, но всё равно — она его предала. Сознавать это было мучительно. Невыносимо было думать о том, что будет после танцев. Тут уж сомневаться не приходилось — Роберт знал свое дело! Митя заскрежетал зубами…

 

Раздался громкий всплеск. Митя поднял голову, но разглядеть ничего не смог. Плеск повторился, похоже было, что кто-то плывёт к берегу. «Кому ещё не спится?» — удивился Митя. Неожиданно всё стихло. Митя встал на ноги и прислушался. Прошла минута, другая... Вдруг рядом с камнем всхлипнула вода, обдав его брызгами, а через мгновение на берегу под легкими шагами заскрипела галька. «Кто здесь?» — крикнул Митя. Шаги стихли, и вновь наступила тишина. Митя не испугался, но что-то странное было в этом позднем купании и в этих быстрых легких шагах.

— Эй! — крикнул Митя. — Кто это?

Тишина и мрак. Казалось, даже воздух застыл…

— Что ты тут делаешь? — вдруг произнёс тоненький голосок совсем рядом с ним. — Это мой камень.

Митя вздрогнул от неожиданности и протянул руку вперед. Рука коснулась влажных прядей и опустилась на чьё-то худенькое плечо. Девочка... Нет, миниатюрная девушка стояла рядом с ним. Она не отодвинулась, не отвела его руку, только сказала:

— Зачем ты сюда пришел? Это моё место.

— Я… не знал... — ответил изумлённый Митя. — Я здесь случайно... Но я сейчас уйду, не буду тебе мешать. А… а ты кто?

Девушка помедлила, словно в нерешительности, потом ответила:

— Если хочешь, можешь остаться. Я всё равно скоро поплыву обратно. Только отдохну немного.

Голос у девушки был нежный, мелодичный.

— Только в другой раз не приходи сюда и, пожалуйста, не рассказывай обо мне, иначе мне придется искать другое место.

— Ты, наверное, спортсменка? — спросил Митя.— Откуда ты приплыла? Случайно, не из нашего лагеря?

— Какого «вашего»? — спросила девушка.

— Из «Строителя». Ну, лагерь Строительного института...

— А-а… Знаю... — протянула девушка. — У вас на пляже, у самой воды бочка стоит, а сверху пират с кружкой.

— Ну, да!

Девушка засмеялась:

— Смешной! Нет, я не из вашего лагеря… Давай присядем, а то я устала немного.

Она опустилась на камень и, уже сидя, спросила:

— А ты что здесь делаешь? Ваш лагерь далеко.

Может, темнота, может, странность обстановки располагали к откровенности, но Митя сел рядом с девушкой и вдруг неожиданно для себя рассказал ей всё. То, что он не видел её, облегчало разговор, он рассказывал, совершенно не стесняясь, словно говорил сам с собой. Девушка ни разу его не перебила, только однажды коснулась руки, словно желая успокоить.

— ...Мне всегда казалось, что Ромео и Джульетта — это красиво, романтично, но… как-то неправоподобно. Умереть из-за любви? Глупо! А вот сегодня шёл по берегу и вдруг подумал: если войти в воду, идти, идти, пока вода не дойдёт до подбородка, потом ещё несколько шагов — и всё сразу кончится, не будет ни стыдно, ни обидно, ни больно…

— А сейчас? — спросила девушка.

— Что сейчас? — не понял Митя.

— Сейчас тебе не хочется войти в воду?

Митя озадаченно посмотрел в сторону девушки. Он не мог её увидеть, но ему вдруг очень захотелось узнать, как выглядит его таинственная собеседница.

— Послушай, кто ты такая? — спросил он. — Я впервые тебя вижу… то есть слышу… Почему я тебе всё рассказал? — он помолчал. — А ведь мне действительно стало легче.

— Я рада… — сказала девушки. — А теперь, — её голос прозвучал уже от края камня, — прощай, мне пора.

— Подожди! Как тебя зовут? — закричал Митя, вскочил на ноги, но услышал только негромкий всплеск. Наступила тишина. Сколько ни вслушивался Митя, он так и не понял, в какую сторону поплыла таинственная девушка. Он стоял в недоумении и спрашивал себя: не почудилась ли она ему — незнакомка с нежным голоском, приплывшая неизвестно откуда и исчезнувшая так внезапно.

 

(продолжение следует)