КАК ЖЕНА ПРИОБРЕЛА ХРУСТАЛЬНУЮ ВАЗУ
(из цикла о дефиците в застойные времена)
"Совесть есть тот высший закон всего живущего,
который каждый сознаёт в себе не только
признанием прав этого всего живущего, но любовью
к нему."
Толстой Лев Николаевич (1828-1910) -
русский писатель, философ.
Когда я пишу воспоминания о застойных временах Страны Советов, всегда задумываюсь о том, верят ли моим рассказам, и если верят, то кто. Из старого поколения тех времён многие ушли из жизни, а тот, кто доживает свой век, забыли о том печальном времени своей страны, или просто не хотят вспоминать. Несколько новых поколений из-за того, что они видят перед собой со дня рождения полки, заполненные продуктовыми и промышленными товарами, не могут представить в магазине полки, покрытые лишь слоем пыли, или стеклянные холодильные витрины с пустыми подносами. К тому же они постоянно слышат контраргументы со стороны коммунистов, которые вступив в полемику, начинают с пафосом рассказывать о первом полёте советского гражданина в космос, о работе Днепропетровской ГЭС, построенной задолго до Великой Отечественной Войны, о создании и успешном выпуске автомобиля "Запорожец." Правда, приходилось залазить в него чуть-ли не на карачках. Перечисляются и другие достижения государства, в котором почти-что каждый дом был украшен плакатом с обязательным лозунгом "Догоним и перегоним Америку!" Конечно, наш народ не так-то легко было обмануть. По поводу "догоним и перегоним" ходили масса анекдотов. Вот один из распространённых: Иван спрашивает Петра, когда же догоним Америку? На что тот отвечает: давно бы догнали и перегнали. Но не хочется показывать на заднем месте штаны, покрытые латками.
Однажды летом мы с женой для отдыха в лесу приехали к моему дядьке с тёткой, жившими в домике путевого обходчика. Домик располагался в сотне метров от железнодорожного полотна, протянувшегося от Москвы до Дубны. Так как в половине километра от домика находилась небольшая деревенька, утопавшая в густом, полном грибов лесу, то электричка, шедшая в Дубну, обязательно на несколько десятков секунд останавливалась напротив гостеприимного для нас домика наших родственников. Если сесть на электричку, то не успеешь насладиться прелестями природы тех мест, как уже оказываешься в Дубне. Находившись по лесу, отыскивая грибы, и немного отдохнув, с женой обязательно ехали в город, в котором проживало очень много учёных всех степеней и рангов. Так как сама Дубна находилась недалеко от столицы, плюс проживание в ней очень нужных умов для государства, то потому было довольно хорошее снабжение нескольких небольших промтоварных и продовольственных магазинчиков уютного городишки, больше утопавшему в зелени, нежели в транспарантах с боевыми коммунистическими лозунгами. С женой за несколько поездок в Дубну удалось кое-что приобрести из различных предметов домашнего обихода, являющимися большим дефицитом в нашем городе. При этом выстояли не очень большие очереди, состоявшими в основном из людей интеллигентного вида, которые не унижали себя драками у прилавков из-за какого-нибудь дефицита.
В то время почему-то все хрустальные изделия любых размеров форм и веса пользовались необыкновенным спросом. Появилась болезненная мода на хрусталь, который в магазинах бывал не часто. Каждая семья считала первым долгом украсить свою квартиру именно хрусталём. Чем больше было его в квартире, тем счастливее и зажиточнее считались её хозяева. Если попадал к кому-то в квартиру, то по своей инициативе начинал рассматривать хрустальные изделия, а если замешкался это сделать, то обидевшаяся за такую нетактичность гостя, сама хозяйка хватала его за рукав и тащила к полочкам, где стояли переливающиеся и всегда чисто вымытые различные хрустальные безделушки. Здесь же следовал подробный рассказ о том, где, когда, по какой цене и при каких обстоятельствах была добыта та или иная манящая к себе вещица из хрусталя.
Нам с женой также очень хотелось приобрести что-нибудь хрустально-существенное, чтобы любой вошедший к нам в квартиру, сразу же обратил внимание на наше приобретение и кажущееся благополучие.
Однажды с утра с женой мы оказались в магазине, продающим различную посуду-и металлическую и стеклянную. Как только жена увидела группу людей, прижавшихся к прилавку, она, не раздумывая, сразу же к нему прилипла. В то время, люди сначала занимали очередь и лишь потом спрашивали, что "выбросят" или будут "давать", как тогда так почему-то называли выставляемый для продажи товар. Оказывается вот-вот должны были появиться хрустальные изделия. Мы зашли в магазин вовремя, так как жена оказалась где-то двадцать пятой. Часа через полтора жаждущих приобрести хрусталь стало человек сто с лишним. В тяжёлым парном воздухе от человеческих тел остался стоять в стороне. Я никогда, с далёких послевоенных времён, ничего не покупал в очереди. Настоялся пацаном тогда с половины ночи до утра за хлебом, когда так хотелось спать, что едва не валился с ног. Я лучше без чего-то обойдусь, чем буду ломать в очереди свои рёбра. Пытался этому приучить и жену, но она продолжала с женским упорством выстаивать любую очередь, лишь бы приобрести какой-нибудь дефицит.
Я изнывал от жары. Рубашка-безрукавка стала мокрой, как и носовой платок, которым постоянно безуспешно вытирал лицо и руки. Наконец вынесли штук тридцать хрустальных изделий, в виде ладьи и разной величины вазочек для цветов, что было мечтой моей жены. Выглядели очень красиво. Явно выделялись пять ваз гигантского размера из толстенного хрустального стекла. Они были совершенно ровными, слегка расширенными в верхней части, с гравировкой рисунка по всей поверхности. Обычно такие вазы вручают целым командам, выигравшим какой-либо спортивный кубок. Капитану команды приходилось попотеть, чтобы такой кубок поднять над головой для обозрения его болельщиками.
В одни руки продавалась только одна вещь. Когда подошла очередь моей жены, на прилавке осталось пять именно больших ваз. Пришлось купить эту вазу-гулливера. Чтобы достать деньги для расчёта, жена схватила эту чёртову вазу и двумя руками протянула мне через головы граждан. Я тогда, не представляя даже приблизительно вес вазы, безответственно и легкомысленно взял её за верхний край мокрой от пота рукой и потянул к себе. Словно скользкая здоровенная жаба ваза сразу же выскользнула из моей руки, мигом очутившись на полу. В магазине раздался такой звон стекла, будто кто-то одновременно выбил все громадные оконные витринные стёкла. Всё в магазине замерло. Послышался общий печальный вздох всех, стоящих в очереди. У жены на глазах появились крупные слёзы, которые совершенно не подействовали на принципиальную продавщицу. Она категорически отказалась жене продать вторую вазу. Я не представлял, чем закончится такая страшная трагедия для моей жены и для меня. И здесь неожиданно стоявший в очереди мужчина в больших роговых очках, который оказался третьим для приобретения вазы, громким голосом лектора заявил, что он свою вазу для покупки отдаёт моей жене. Чтобы успокоить жену, отказывающуюся от такого щедрого подарка, интеллигент с доброй улыбкой заявил, что его привередливая жена с такой вазой всё равно не пустила бы в квартиру. Так моя жена стала обладательницей хрустальной вазы, за которую фактически пришлось заплатить двойную цену.
Ваза из Дубны много лет находится у нас. Стоит одиноко на столе в зале. Цветы в неё никогда не ставим. Видимо, потому, что она очень высокая, и для неё нужны цветы только на очень длинных ножках. Обычно такие цветы для себя любимых покупают артисты сцены, отдают кому-нибудь из знакомых зрителей, чтобы те им вручили на концерте. Об этой хитрости я случайно узнал от одной знакомой известной эстрадной певицы. Может быть, когда-нибудь нам удастся кому-нибудь подарить такие цветы вместе с вазой. Нет! Пусть остаётся у нас и продолжает напоминать о добром мужчине из подмосковья, который помог её приобрести.
