Рабы войны Рассказ седьмой
Рассказы бывших узников нацистских лагерей.
Большинство из них никогда никому об этом не рассказывали. Вот так молча носили в себе эту память по 50-60 лет.
Артюшевская (Барановская) Валентина Иосифовна 1940 года рождения.
Деревня Балаи, Витебской области, Шарковщинского района, в республике Беларусь, где я родилась, была в партизанской зоне. Партизаны предупреждали людей, что нацисты будут жечь деревни и советовали прятаться в лесах, но мои родители решили, что нашу семью не тронут, никто из нашей семьи в партизанах не был, за что же нас жечь? Да и немцы как будто-бы обещали, что их месть направлена на партизан и их семьи. Так и получилось, что семьи партизан попрятались, а все остальные остались.
Осенью 1943 года каратели приехали в нашу деревню. Людей согнали за деревню в поле, а дома подожгли. Крыши соломенные, сухо было, огонь за час уничтожил всю деревню. А мы стояли и смотрели, ожидая расстрела. Но нас погнали в посёлок Воропаево, там был железнодорожный узел. На станции стали "сортировать", с маленькими детьми не брали. Папа меня на руках держал, и его оттолкнули, а маму затолкнули в вагон. Тогда папа, что бы маму спасти, передал ей меня. Как остался без ребенка, его затолкнули в вагон, а мама вслед за ним сама пошла, как нить за иглой. Так всех и погрузили нас в телятник. С нами ещё дядя был, и тётя с дочкой и сестра моя двоюродная Зоя Гуща. Родители её привезли за день до того, как нашу деревню сожгли и вернулись домой, взять вещи, но их сожгли вместе с деревней. Больше мы их не видели. Зоя и прошла вместе с нами весь ужас лагерей.
Когда нас везли, в телятниках потолки из досок были и в них много щелей. Если шёл дождь, нам на головы лилась вода. Но мы ждали дождя, что бы воды собрать, ни пить, ни есть в дороге не давали. Но я почему то звезды запомнила. Они ночью мне через те щели светили...
Привезли нас в Берлин. Мама и папа на фабрике работали, а жили мы в бараке за колючей проволокой. Взрослых раненько утром на работу забирали, а дети, разных возрастов, сами себя развлекали. Есть очень хотелось постоянно. Мальчики постарше оторвали доску и сделали лаз. Эта стенка барака выходила к кустарнику и нам удавалось в город на железнодорожную станцию пробраться. Там вагоны с картошкой разгружали и нам удавалось подобрать те, что от общего бурта откатывались. Разгружали вагоны тоже военнопленные, и они специально нам картошку подбрасывали, когда конвоиры не видели. А если видели, то отгоняли от вагонов, но не били. В основном конвоирами были или старики, или покалеченные на войне немцы. У меня торба маленькая была, что бы картошку складывать. Иногда даже 4-6 штук удавалось принести в барак, мы её на печке пекли. Однажды я поздно на станции задержалась, всё нельзя было к картошке подойти, и когда бежала назад, моих родителей уже с работы везли, мама меня увидела и стала охранника просить : "Там "kinder" моя, "klein"; возьмите её "bitte", что бы не потерялась где". Немец спросил, которая, спрыгнул с машины, и в охапке принёс меня и бросил маме. Но картошку я из рук не выпустила, и немец не отобрал.
Мама рассказывала мне, что работала вместе с немкой. Хорошая была женщина, маму тайком подкармливала, приносила ей бутерброды. Брала будто бы себе, а маме приносила. А мама мне несла...
Папа тоже на фабрике работал, но заболел тифом. Его куда-то забрали и больше мы его не видели. Только в 90-х годах получили мы уведомление, что он был сожжён в крематории. На месте крематория того памятник есть, всё мечтала съездить... да видно не смогу уже.
Освободила нас Красная Армия 25 апреля 1945 года. Первые дни никакого порядка не было, кто покрепче был, да без детей, ходили по магазинам и по квартирам, собирали вещи. Много лет спустя мы с мамой телевизор смотрели и мама узнала те места, где мы в неволе были.
Через недели две началась отправка освобождённых пленных на Родину. И нас снова привезли в Воропаево, на ту же станцию, откуда увозили. Поселились у дедушки в деревне Кусьни, она одна из немногих в округе уцелела.
Я в школу пошла. Семилетку окончила на "отлично". Но учиться дальше не получилось. Нищета послевоенная нас долго не отпускала, да и без папы... Пошла работать дояркой, замуж вышла, двоих сыновей вырастили. Уже многое забываю, но дни плена и голода тех дней помню особенно отчетливо.
