Механик Нестеров

... и сердце билось: словно пятерня

в пунцовый барабан; и, словно груша

в стекло соседской дачи.

Впрочем, грудь же

горела пламенем как печь на той же даче.

И лоск, боясь дорогой растерять,

он сторонился луж.

Как можно дальше

держась от центра улицы.

Как током

пронзало ум:

"Все мысли про тебя

и только..."

 

 

Мазутный запах, что держался рук,

как держатся в предсмертном крике птицы

за дымный воздух, силился пролиться

во всё пространство: от почтамта и до

свинцовых перекрёстков.

Ночью ртуть

опуститься до уровня, где спиртом

не вылечишь ни дрожь, ни то, что глубже.

Он помнил всё, что вожделел вернуть.

Хотя, не всё: от вычерченных губ же

 

 

остались только линии:

"Что в них

такого необычного, не знаю!?

Её подол как выцветшее знамя.

Пред ним капитулируешь.

Я пленник,

что заключён в рубашку и штаны,

и часто заключен в её передней

на срок, который, в частности, зависит

от мужа. Её мужа. У страны

тот выкрест".

 

 

Он замер, себя спрашивая: "Там ли

она, такая грузная, как тень?"

Стуча три раза в дверь, он, между тем,

прищурясь, мерил мрачное пространство:

"Как тягостно, мой Бог, встречаться втайне..."

Она выходит. Тараторит: "Здравствуй!" -

он каждый раз с неё на этих ветрах,

срывает белый лиф грубейшей ткани

как этикетку...