Механик Нестеров
... и сердце билось: словно пятерня
в пунцовый барабан; и, словно груша
в стекло соседской дачи.
Впрочем, грудь же
горела пламенем как печь на той же даче.
И лоск, боясь дорогой растерять,
он сторонился луж.
Как можно дальше
держась от центра улицы.
Как током
пронзало ум:
"Все мысли про тебя
и только..."
Мазутный запах, что держался рук,
как держатся в предсмертном крике птицы
за дымный воздух, силился пролиться
во всё пространство: от почтамта и до
свинцовых перекрёстков.
Ночью ртуть
опуститься до уровня, где спиртом
не вылечишь ни дрожь, ни то, что глубже.
Он помнил всё, что вожделел вернуть.
Хотя, не всё: от вычерченных губ же
остались только линии:
"Что в них
такого необычного, не знаю!?
Её подол как выцветшее знамя.
Пред ним капитулируешь.
Я пленник,
что заключён в рубашку и штаны,
и часто заключен в её передней
на срок, который, в частности, зависит
от мужа. Её мужа. У страны
тот выкрест".
Он замер, себя спрашивая: "Там ли
она, такая грузная, как тень?"
Стуча три раза в дверь, он, между тем,
прищурясь, мерил мрачное пространство:
"Как тягостно, мой Бог, встречаться втайне..."
Она выходит. Тараторит: "Здравствуй!" -
он каждый раз с неё на этих ветрах,
срывает белый лиф грубейшей ткани
как этикетку...
