Дурман

Карабкается ночь на пьедестал,

плешивый рот прожевывает пищу —

гуляя по стихов моих кладбищу,

скривился в сардонический оскал.

 

Скоропостижна эта жизнь. И я устал

юродивым рядиться или нищим —

копаясь в рукотворном пепелище,

искать судьбы магический кристалл.

 

Но озарение, как бритва, ночь разрежет,

с небес раздастся вновь зубовный скрежет,

и поплывёт лазоревый туман.

 

Связав в пучок слова, в тугие рифмы,

сплетем отчаянья венок в нелепый стих мы,

вдыхая суесловия дурман.