БЕГСТВО
Бате, ушедшему в 2011 году
... и в самый последний момент
я всё же успел заметить,
что,
когда отец оглянулся
на завершающем круге
длинной дистанции своей жизни,
он –
неожиданно для себя –
увидел пустоту,
в которой неизвестно когда
и как-то исподволь
исчезли:
все его деревенские друзья-одногодки
из села со смешным названием «Ляписи»,
все его соратники-однополчане
Балаклавской батареи
береговой артиллерии Черноморского Флота
времён Великой Отечественной,
все его коллеги – могучие большерукие молотобойцы кузнечного цеха
и неказистые с виду
склочные
работницы ядовитой гальванички
Станкозавода,
все его разговорчивые и мгновенно испаряющиеся приятели –
собутыльники –
завсегдатаи
шумных праздничных
наспех собранных
и по-монашески скромных
застолий
и даже все его случайные
(ставшие знакомыми –
сквозь скрежет рельсовых поворотов –
по дороге на работу и обратно)
трамвайные попутчики
послевоенного
серого,
как асфальтовые улицы,
покрытые оспинами туберкулёзных плевков,
или как въевшаяся
в дублёные лица жителей-работяг
производственная пыль,
даже во сне обороняющегося от неистребимых врагов
гор. Горького, –
все они,
как один,
давно отстали,
упав замертво
от боевых ран,
трудовых увечий,
невылеченных болезней
и хронического голода, –
да-да,
именно в тот самый
почти мгновенно
исчезающий момент
я всё же успел заметить,
что забывший остановиться –
под восторженный гул рукоплещущей арены –
заполошный стайер
с неизбывной горечью смородиновых глаз
был скорее глубоко обескуражен,
чем рад,
опоясанный
уже обесцененной
уныло повисшей
победной финишной ленточкой,
…вдруг оказавшись
на абсолютно чужой
выжженной безжалостным равнодушием одиночества
и вымороженной холодным безразличием
пустынной планете
первого года
второго десятилетия
двадцать первого века.
