БЕГСТВО

Бате, ушедшему в 2011 году

 

 

 

 

 

... и в самый последний момент

я всё же успел заметить,

 

что,

когда отец оглянулся

на завершающем круге

длинной дистанции своей жизни,

 

он –

неожиданно для себя –

увидел пустоту,

 

в которой неизвестно когда

и как-то исподволь

исчезли:

 

все его деревенские друзья-одногодки

из села со смешным названием «Ляписи»,

 

все его соратники-однополчане

Балаклавской батареи

береговой артиллерии Черноморского Флота

времён Великой Отечественной,

 

все его коллеги – могучие большерукие молотобойцы кузнечного цеха

 

и неказистые с виду

склочные

работницы ядовитой гальванички

Станкозавода,

 

все его разговорчивые и мгновенно испаряющиеся приятели –

собутыльники –

 

завсегдатаи

шумных праздничных

наспех собранных

и по-монашески скромных

застолий

 

и даже все его случайные

(ставшие знакомыми –

сквозь скрежет рельсовых поворотов –

по дороге на работу и обратно)

трамвайные попутчики

 

послевоенного

серого,

 

как асфальтовые улицы,

покрытые оспинами туберкулёзных плевков,

 

или как въевшаяся

в дублёные лица жителей-работяг

производственная пыль,

 

даже во сне обороняющегося от неистребимых врагов

гор. Горького, –

 

все они,

как один,

давно отстали,

 

упав замертво

от боевых ран,

трудовых увечий,

невылеченных болезней

и хронического голода, –

 

да-да,

именно в тот самый

почти мгновенно

исчезающий момент

 

я всё же успел заметить,

 

что забывший остановиться –

под восторженный гул рукоплещущей арены –

заполошный стайер

 

с неизбывной горечью смородиновых глаз

был скорее глубоко обескуражен,

чем рад,

 

опоясанный

уже обесцененной

уныло повисшей

победной финишной ленточкой,

 

…вдруг оказавшись

на абсолютно чужой

выжженной безжалостным равнодушием одиночества

и вымороженной холодным безразличием

пустынной планете

 

первого года

второго десятилетия

двадцать первого века.