Иов

О, братие мои, возлюбленные во хлысте,

коим уму-разуму я обязан —

я, как обычно плетусь во хвосте,

с дырою, просверленной чьим-то сглазом.

Ужо теперь вы зело мудры —

заслужив покой свой сосанием пальца,

ковырянием им же в носу... Вид дыры

моей радует вас, как бусы неандертальца.

 

Лак ваших джипов и роскошь вилл,

блеск в улыбке червлёной фиксы

возвели вас в ранг оракулов и сивилл —

знать, хорошо легли в ДНК вашей иксы,

да и игреки не подвели — хромосом

набор позволяет на всех положить с прибором,

особливо на тех, кто, крутясь колесом,

жизнь свою завершит забором.

 

О, братие мои, о мои доброхоты,

рыбьим глазом своим вы, меня прижучив,

вышли теперь в фавориты. Но нет охоты

с вами базарить. Да, вы живучи,

как тараканы, клопы и как

живность любая, залегшая под корягу —

я не друг вам, и вам не враг,

как говорится, "ни греку и ни варягу"...

 

Что же, ваша взяла — крича "Ату!",

вы с надменностью дожей иль польской шляхты

на мою взираете наготу,

поднимаясь на палубу личной яхты.

Что ж, попутного ветра, семь футов под

килем… Ваш спортивный вид, моложавость,

мышц рельеф и соленый пот

фитнесс-клубов, и ваша жалость,

поелику, понеже и ваша спесь

мне они до лампады. И разве

не «день насущный Он даждь вам днесь»,

и не Он причина моей кровоточащей язве?

 

Что ж, прощевайте, братие во грехе,

разошлись наши стёжки-дорожки — отныне

не разрыхлить землю ни посоху, ни сохе,

ибо я обречен прозябать в пустыне.

Был я с вами когда-то, да вышел весь,

спета песня моя, и моя эклога…

Но явилась мне и благая весть:

потерявши всё — обретаешь Б-га…