Жизнь дала трещину, и как-то все разом пошло наперекосяк.

Стало скучно жить...

Не нахожу другого, более подходящего определения своему состоянию на тот момент. Незадолго до этого ушел из жизни вслед за матерью отец. Наверное, правда, что когда мы перестаем идти по предназначенному, вернее нами же самими избранному пути, наступает апатия, а затем недомогания. В особых случаях болезни. И ежели не встряхнуться, и не найти в себе силы жить дальше, не существовать, а именно жить, то болезни принимают необратимый характер...

Вот так, все видимо, происходило и со мной.

Как-то ясновидящий сказал, что видит моего Ангела Хранителя. Даже имя его назвал. Чудно все это. Но я поверила и теперь верю, вернее уже не верю, а ЗНАЮ.

Чувствую его присутствие, его радость и огорчения. Его неудовольствие, за которым непременно следует плохое самочувствие,- и его удовлетворенность, которая несет с собой прилив сил, желание жить, дышать полной грудью и творить.

Я тут забежала несколько вперед...На тот период была в полном минусе.

Все казалось бессмысленным, неважным и ненужным. Жила как растение, ни желаний, ни стремлений, полный ноль!..

Вот тут и увидела свой странный, несколько жутковатый и очень важный для себя сон.

Я долго иду по длинной пустой дороге и рядом со мной некто, Голос. Я не вижу того, кто привел меня на эту странную «экскурсию». Некий предбанник, распределитель, уж и не знаю, какое дать определение.

Длинный и узкий, уходящий в даль, тротуар...С одной стороны выстроены в ряд постаменты с гробами, в которых лежали тела недавно умерших людей.

Они были очень аккуратные и чистые. В этом же ряду я увидела и своего отца....

Поразила безмятежность и отсутствие признаков старости и болезни на его спокойном, очень светлом, коим то образом помолодевшем, лице.

«Это те люди, которые ушли из жизни естественным образом, от болезней, старости и несчастных случаев». Голос звучал ровно, спокойно и беспристрастно.

И тут мой взгляд упал на то, что было по другую сторону этого странного тротуара.

В жидкой, густой грязи барахтались голые, с искаженными страданием и болью лицами, люди.

Они тянули свои руки, и захлебываясь грязью, пытались сделать еще хоть один глоток воздуха. Усилия их были тщетны! Карабкаясь друг на друга, соскальзывали, тонули в этой густой жиже и вновь карабкались вверх.

Картина была ужасающа своей реалистичностью.

«А это те, кто ушли из жизни по своей воле». Голос по прежнему был ровный, спокойный и беспристрастный.

Пробуждение оказалось тяжелым, как никогда. Перед глазами все еще стояла жуткая картина.

«К чему бы это», подумала я, и тут меня прорвало...

Рыдания, которых не было ни на одних похоронах, ни позднее, когда все рушилось, прорвались наружу с такой силой и отчаяньем, что начисто вымыло из сердца и души всю за долгие года накопившуюся боль и обиды...

А еще я почувствовала присутствие Его, моего Ангела Хранителя...

Голос! Это он привел меня на эту жуткую «экскурсию». Видимо знал нечто такое, чего и в мыслях, как мне тогда казалось, не допускала я.

Предостерег, однако...