Как ты мне изменяла...
Как ты мне изменяла.
Я даже слов не найду.
Как я верил в улыбку твою.
Она неотделима
От высокой любви.
От меня.
Но, учуяв беду,
Ты меняла улыбку.
Уходила куда-то с другими.
Уносила к другим
ощутимость своей теплоты,
Оставляя мне лишнее —
чувство весны и свободы.
Как плевок — высоту!
Не хочу я такой высоты!
Никакой высоты!
Только высь обнаженной природы...
Чтоб отдаться,
отдать,
претвориться,
творить наяву,
Как растенье и волк —
если в этом излишне людское.
Это все-таки выше,
чем то, как я нынче живу.
Крест неся
человека,
а мучась звериной тоскою.
Калуга, 1951
Я даже слов не найду.
Как я верил в улыбку твою.
Она неотделима
От высокой любви.
От меня.
Но, учуяв беду,
Ты меняла улыбку.
Уходила куда-то с другими.
Уносила к другим
ощутимость своей теплоты,
Оставляя мне лишнее —
чувство весны и свободы.
Как плевок — высоту!
Не хочу я такой высоты!
Никакой высоты!
Только высь обнаженной природы...
Чтоб отдаться,
отдать,
претвориться,
творить наяву,
Как растенье и волк —
если в этом излишне людское.
Это все-таки выше,
чем то, как я нынче живу.
Крест неся
человека,
а мучась звериной тоскою.
Калуга, 1951