Колхозный макабр

Киномеханик мирно отошёл в своей постели.

Вот, вопреки традиции, недели посреди

До клуба вдруг похлюпали/пошли/пошелестели

Гадюкинско-венецианские ладьи –

калоши в каучуковом своём многообразии,

они ступни колхозников доставили внутри,

уберегли от мартовской/душевной липкой грязи

и выгрузили в по́минок академичный ритм.

Коричневый линолеум под стойкой микрофонной;

Первак жемчужной мутности в трахеях полыхал.

Лилась из двух динамиков, как проповедь с амвона,

«Невеста» муммийтролева, пронзительно тиха.

Да, кавер-бэнд заведомо не рвался к высшим лигам –

в их партитурах писана сермяжная судьба:

Вот баритон дублёный, малорасейский выговор

И йохуртом, понятно, по хубам.

Но перси паспортистки служили индикатором:

Коль действие засижено, как мраморный ильич,

Они давали залпы для колхозного макабра,

Хотя в контексте повода глагол просился «дичь».

Подхвачено движение бухим ассенизатором

И поясницы/локотки народ поизогнул,

Пластично отдаляясь от взыскательного завтра,

Которое прищурилось на траурный загул.

Лишь полумрак покачивал ленивые желудки.

Вдруг актом протрезвления для дур и шевелюр -

Пучок стального света из мёртвой кинобудки,

А в нём танцует Индия, слоны и Радж Капур.