Согрей
Вокруг расстилалось бесконечное поле. Лишь тонкая полоска прохладной воды под ногами да горизонт оказывались преградами для взгляда, провожавшего тропинку, перебегающую через полуразрушенный, посеревший от времени и сырости, деревянный мостик. Девчонка-подросток – кожа да кости, лицо в подпалинах веснушек, легкие волосы соломенного цвета, окружавшие ее аккуратную головку на манер пушистой шапки из парашютиков у одуванчика – стояла на берегу, среди подсыхающей травы, щекочущей остинками колосков ее тонкие ноги и особенно – покрытые синяками острые коленки. Высоко в лазури неба звенели на разные голоса птицы, в траве с настырным треском сновали кузнечики.
Легкое светлое платьице одиноко стоящей посреди всего этого праздника жизни фигурки раздувал ветерок, но ее это особенно не смущало, как и муравьи, проложившие себе тропинку поперек ее босых ступней. Окружающее пространство вызывало состояние общей расслабленности и безмятежности.
Сорвав травинку, светловолосое создание зажмурилось и сжало ее в кулаке, а когда открыло глаза – на раскрытой ладони сидела, едва подрагивая, трепеща своими полупрозрачными крыльями, легкая бабочка, теплая и вполне живая.
- Сестренка изволит развлекаться?
Шепот змеей пронесся по всему полю, растревожив окрестных птиц и, кажется, заставив само время замереть от его ледяного тона.
- Сестренка творит. Зачем ты снова вмешиваешься?
Недобро сверкнул тяжелый взгляд, и на солнце наползла свинцовая тень, а вода в реке затянулась ледяной коркой. Шепот все звучал, заполняя собой пространство:
- Мы едины, Сестренка, я не могу не вмешаться. Не имею права.
Из тени выступила фигура, ростом чуть выше, чем её собеседница, закутанная в темные одежды, но, при этом, похожая на ту, кого называла Сестрой, как две капли воды. Разве что скулы на осунувшемся лице выдавались чуть заметнее, а кожа была чуть бледнее.
- Как ты не понимаешь, - продолжала гостья, - Я не могу не вмешаться. Ты творишь. Я разрушаю. Во всем должен быть баланс. Такова природа вещей, Сестра. Во всем должно быть равновесие…
- Знаю я… - отмахнулась от нее девочка-одуванчик, присев на траву, и по-прежнему не отрывая взгляда от узорчатых крыльев и хрупкого тельца, которое едва заметно согревало ее ладошку. Созерцание дарило ей уверенность в том, что этот бой она не может проиграть: - Она только родилась, дай ей время на то, чтобы всё осмыслить!
С каждым словом голос её креп, звеня в воздухе все сильнее. Речка продолжила свой бег, птицы успокоились и продолжили кружиться в небе, с которого постепенно исчезали, растворяясь, грозовые тучи.
- Я дам ей пожить, Сестра, так и быть, - лицо девушки под темным палантином исказил белоснежный оскал. – Только не думай, что жизнь ее будет легкой.
- Не будет, - согласилась девчонка, расправляя на коленках краешек платья, и, едва подув на бабочку, отправила её в полёт. – Зато она будет жить.
Бабочка неуверенно поднялась на тонких лапках, расправила крылья и поднялась в воздух. В воздухе на какой-то момент сгустилось бледно-желтое свечение, окружившее новорожденную коконом, а затем бабочка исчезла, как будто никогда не появлялась на свет.
- Я присмотрю за этой душой, Сестра, - заметила Смерть, едва улыбаясь, - и заберу в надлежащий срок.
- Я тоже присмотрю за ней, Сестра, - парировала Жизнь.
Темный саван Сестры она проводила немигающим взглядом. Когда тот исчез из виду - с облегчением выдохнула.
***
Палату родильного отделения огласил громогласный детский крик. Врачи, несмотря на то, что роды были долгими и крайне тяжелыми, констатировали, что ребенок здоров, а жизни его матери более ничто не угрожает.
***
Жизнь, глядя в зеркало бегущей речной воды, не могла не радоваться своей маленькой победе: мальчик, который мог не родиться, появился на свет благодаря её вмешательству. Теперь его жизнь, жизнь новорожденной души, сможет вдохнуть надежду и свет во многие другие – обедневшие и уставшие.
И, хотя Смерть, как и всегда, дождется своего часа… Сейчас она не в силах сделать ничего, потому что её час еще не настал для этого ребенка. Ребенка, способного изменить мир к лучшему.
Жизнь – маленькая вздорная девчонка-подросток с непослушными пушистыми волосами цвета соломы – легким прикосновением к коже оставляет на щеке новорожденного свой дар – крошечную солнечную веснушку.
«Согрей тех, кого сможешь…»
