Подранок
Он хромал по седому болоту,
и пытался укрыться в лесу
от звенящих турбин вертолёта,
что плевался свинцом на весу. Громогласная грозная птица
не могла слишком низко нырнуть,
и стволов воронёные спицы
разрывали с небес тишину.
Отражался в оптических призмах
бледный отблеск вечерней луны,
а в зрачках браконьеров капризных
отпечатался лик Сатаны. Превращая погоню в забаву,
гнали зверя по краю межи,
и считали, что могут по праву
отобрать беззащитную жизнь. Мрази дикого мяса не нужно:
жажда крови в мозги ей впилась.
Здесь - главней нарезное оружие
и над миром безмерная власть. Цепь из промахов пьяно-напрасных
неспособна дать твёрдость рукам:
тонкий лучик рубиново-красный
скачет точкой о холки к бокам. Но сохатый добрался до сосен,
в темень бора нырнув без труда.
Хорошо, что иголки под осень
остаются на ветках всегда. Он упал на дурманный багульник,
обессилев от страшной пальбы,
и зализывал рану от пули,
не сломавшей лосиной судьбы. До порога звериного рая
не дал Бог в этот раз доползти:
ведь когда жизнь со смертью играют,
может твари земной повезти. А вверху "супермены" с досады
пили ром из охотничьих фляг...
И поплыл вертолет на посадку
в заповедных угодьях Кремля.
и пытался укрыться в лесу
от звенящих турбин вертолёта,
что плевался свинцом на весу. Громогласная грозная птица
не могла слишком низко нырнуть,
и стволов воронёные спицы
разрывали с небес тишину.
Отражался в оптических призмах
бледный отблеск вечерней луны,
а в зрачках браконьеров капризных
отпечатался лик Сатаны. Превращая погоню в забаву,
гнали зверя по краю межи,
и считали, что могут по праву
отобрать беззащитную жизнь. Мрази дикого мяса не нужно:
жажда крови в мозги ей впилась.
Здесь - главней нарезное оружие
и над миром безмерная власть. Цепь из промахов пьяно-напрасных
неспособна дать твёрдость рукам:
тонкий лучик рубиново-красный
скачет точкой о холки к бокам. Но сохатый добрался до сосен,
в темень бора нырнув без труда.
Хорошо, что иголки под осень
остаются на ветках всегда. Он упал на дурманный багульник,
обессилев от страшной пальбы,
и зализывал рану от пули,
не сломавшей лосиной судьбы. До порога звериного рая
не дал Бог в этот раз доползти:
ведь когда жизнь со смертью играют,
может твари земной повезти. А вверху "супермены" с досады
пили ром из охотничьих фляг...
И поплыл вертолет на посадку
в заповедных угодьях Кремля.