О "ВТОРОМ ЭШЕЛОНЕ". Отрывок из книги "Миссия: Вспомнить Всё!"
Хочу продолжить тему моего первого поста, в котором я рассказал о том, как поэмбуковцы отметили 9 мая на страницах ресурса.
Вечером того же дня я решил отдать дань памяти погибшим в Великой Отечественной Войне, и написал отрывок из пока ещё незавершённого стихотворения «Второй эшелон»
Посвящено оно моему отцу, который семнадцатилетним парнишкой был призван в Красную Армию.
...Весной 1944 года он шёл в рядах второго эшелона, перед которым была поставлена задача второй волной накрыть врага на подступах к Берлину.
По сути, второй эшелон играл роль резерва.
Если бы первый эшелон был разбит, их части вступили бы в бой с фашистами.
При необходимости этот резерв должен был поставить последнюю точку в деле окончательного разгрома фашистской армады.
Оценивая такие черты характера отца, как прямота, чистота, бескомпромиссность, естественность, искренность, мне становится страшно, когда я представляю, как он поднимается из окопа в атаку под пули или бросается на амбразуру дзота.
Слава Богу, этого не произошло!
Перспектива родиться в будущем у меня, как и у старшего моего брата, благодаря этому обстоятельству не исчезла.
В военном билете отца записано: «участие в боях — участвовал в составе 214 отдельного подвижного артиллерийского дивизиона БО Черноморского флота с мая 1944 г. по 16.09.1944 г.»
..Отец дошёл до Румынии, когда закончилась война.
Кстати, следует отметить, что местное население Восточной Европы относилось тогда к солдатам Советской Армии почтительно, заботилось, обеспечивало провиантом.
Дослужившись до звания «сержант», папа носил форму моряка, на его бескозырке красовалась гордая надпись золотыми буквами «Черноморский флот».
Структура Вооружённых сил менялась.
В 1944 году возник (приблизительно в нынешнем прообразе) новый род войск — «Морская пехота».
К нему и отнесли отцовский дивизион.
Получается, я сын морпеха!
Хотел бы вернуться к первым впечатлениям, о которых спустя годы мне поведал мой отец.
...В конце ноября 1943 году отца призвали в Армию.
После полугода прохождения подготовки в «учёбке», как и полагается, он был направлен в ряды действующих войск, в только что освобождённый, опалённый войной Крым.
Крым стал вечной песней отца!
Там он встретил свою первую любовь...
Девушка была постарше его на пару лет, яркая красавица, к несчастью своему оказавшаяся в оккупированной немцами зоне.
Фашисты, конечно же, не пропустили удобного случая воспользоваться прекрасным налитым девственным телом спелой девушки...
Она никогда не рассказывала своему молоденькому поклоннику, моему будущему отцу, о гнусных, мерзких подробностях своей жизни в порабощённой Феодосии (но жить с этим, говорила она, я долго уже не смогу).
Подразделение, где отец служил дальномерщиком батареи береговой артиллерии, дислоцировалось в Балаклаве.
Оттуда, сквозь оптические приборы, молодой паренёк разглядывал немецкий крейсер.
Шёл он очень далеко, за пределами досягаемости полёта снаряда орудия.
Папа рассказывал о своих впечатлениях, когда их подразделения вошли на территорию Крыма, которая только что, пару дней назад, была освобождена нашими войсками.
Зрелище тяжелое, гнетущее...
Если трупы советских солдат к тому времени успели прибрать, то трупы фашистов грубо спихнули в глубокое ущелье.
Не по причине лютой ненависти.
Времени и сил на захоронение не было.
...Смрад разложения распространялся на всю округу...
Из юношеского, вполне объяснимого любопытства, преодолевая отвращение, отец спустился на несколько десятков метров вниз на дно ущелья.
Увидел чёрные лица эсэсовцев, торчащие руки и ноги.
Форма на них была новенькой, как с иголочки, на запястьях блестели браслеты и дорогие часы.
Но ничто не спасло их от неминуемой расплаты за всё содеянное на многострадальной Крымской земле!
Он видел два танка, немецкий и наш, застывшие, как вздыбившиеся кони, опираясь гусеницами друг на друга.
Никто из них не победил, но никто и не сдался.
Как два богатыря, одновременно пронзившие друг друга копьями.
Так и стояли в виде зловещей обугленной арки.
Как свидетельство несокрушимости обеих враждующих сторон, их мощи и потрясающего упорства в достижении цели.
Если бы он, деревенский паренёк с семью классами средней школы за плечами, обладал навыками стихосложения, то, думаю, выразил бы свои впечатления примерно так:
«Была скоротечной атака,
И в ней, захлебнувшись в пыли,
Два, впавшие в ненависть, танка
Друг друга подбить не смогли...
Почуяв смертельную драку,
Вцепились, как псы на бегу,
Клыками раскрошенных траков
В кровавую глотку врагу!
Застыли, сражённые оба, –
Но в гневе их пыл не потух! –
Фашистская чёрная злоба
И русский несломленный дух.
...Враждой ослеплённые ярой,
Они, отовсюду видны,
Стояли обугленной аркой –
Как символ священной войны...»
