Развенчание Вельзевула...
Кризис жанра, расплата – духовность. Всё никчёмное стало таким.
И не радует новая новость. Правда вскрыта – осыпался грим.
Так развеяны мифы и сказки – ни о чём было сказано в них.
Утром новые явятся краски, и ночные чернила на стих...
Не сумеют обречь на заклание. Не сумеют весь смысл исказить.
И венчает беседу признание. И от этого хочется жить.
Переводы понятий не сделаны, что в них разница, что испуг?
И появятся новые демоны, окружив повелителя мух…
Так, обманом свершая пародии. Перечёркивая на ходу.
Барабаны выводят мелодии, в какофонии трепетных струн…
…Закат, чертой своей златою, перечеркнёт пределы дня.
И ночь, склоняет над собою Луны седая голова.
И перебежками созвездий, промчит комета путь домой.
И будет жизнь струиться дальше, в тот миг - покуда Смерть с косой,
Не пресечёт отметку Рока, и не споёт «свистящий вальс».
Всё в этой жизни есть до срока. Всё в этом мире лишь сейчас...
Здесь будут дни, и будут ночи. Но сверх того лишь быть мечтам.
Пустыня хаоса рвёт в клочья, где Хронос всюду, тут и там,
Свои силки, расставив «мудро», в них ловит жертву палача.
Хоть жизнь и предвещает утро, но Смерть гуляет по ночам.
Так, в мимолётных озарениях, черпая повод для услад.
Свой точит нож отдохновения, кроваво-чёрный душный ад.
И в прелести взывая к мукам. Тропя свой путь в широкий дол,
Там подгоняют с жутким стуком, копыта бесов, где престол,
Сияет отблеском лукавства, дрожит от предвкушения «сна».
В почёте здесь одно коварство, предательство, и суета.
Здесь Вельзевул свой бубен топчет, и мухи, тучами кружа,
Его, вознося – превозносят, над прахом Страшного Ежа,
Который иглами лукавства, вновь воскресает в душах тех,
Кто чередою постоянства, готов разрушить правду в смех.
И с воплями, в пещере мрачной, продолжить путь, бредя в ничто.
В геенну зла, безумно алчной, где смысл стекает ни во что.
И в наущение строптивым, вздымая колом страшный штык.
Мамона росчерком игривым, готовит жертву на шашлык...
