Древодел

«Мой прадед лес рубил, рубил дома.

И дед рубил. Да что дома — хоромы

И терема. Скажу тебе нескромно:

Ссудил господь им крепкого ума

По плотницкому делу. Мой отец

Рубил, как бог. Звенели по округе

Его топор и имя. Каждым срубом

Он прекословил жгучей пустоте

Души послевоенной. Я тебе

Поведаю другое: он с размаху,

В глаза рубил любому правду-матку,

За что и претерпел казённых бед

Сполна. С довеском долгих пять годов

Рубил леса чужие... Ну, да бог с ним —

Былое грех бранить, и сердобольность

Важней живым. От нынешних судов

Не заречёшься тоже. Длинный рупь,

Он лёгок с виду, но себе дороже

Его рубить тому, кто трогал кожей

Ладоней сбитых божию искру

Живых ремёсел. Видишь, на холме

В полуверсте отсюда под крестами

Господний Храм — три года, как поставлен

Он мной и сыном. И, к тому, приметь:

По счёту — третий. Дедовской мечты —

Поставить семь за грешность лихолетья,

Мне не исполнить, но я не последний

В большом роду, кто с деревом на ты.

Сегодня вместе с внуком в дальний бор

Мы ездили дыхание послушать

Столетних сосен. Вдохновенный лучик

Я углядел в глазах мальчишки, и... дай Бог!»