РОНСАР - ЕЛЕНЕ

Puis qu'elle est tout hyver, toute la mesme glace,

Toute neige, et son coeur tout arm; de gla;ons, *

Qui ne m'aime sinon pour avoir mes chansons,

Pourquoy suis-je si fol que je ne m'en delace?

 

Dequoy me sert son nom, sa grandeur et sa race,

Que d'honneste servage, et de belles prisons?

Maistresse, je n'ay pas les cheveux si grisons,

Qu'une autre de bon coeur ne prenne vostre place.

 

Amour, qui est enfant, ne cele veritе;.

Vous n'estes si superbe, ou si riche en beautе;,

Qu'il faille desdaigner un bon coeur qui vous aime.

 

R'entrer en mon Avril desormais je ne puis:

Aimez moy, s'il vous plaist, grison comme je suis,

Et je vous aimeray quand vous serez de mesme.

 

*/Увы,буквы с надстрочными и подстрочными знаками набранного французского текста не воспроизводятся. Вместо них "вылезает" точка с запятой. Прошу извинить!

 

Коль скоро она вся “зимняя», вся ледяная, вся снежная и ее сердце «укомплектовано» льдинами, коль скоро она любит меня не иначе, чем для того, чтобы иметь мои песни /стихи/, то почему я такой безумный, что ее не покидаю?

Чем меня дарит ее имя, ее высокое положение и ее род –«приличной» зависимостью и прекрасной тюрьмой?! Метресса, «я не имею волосы столь седыми», чтобы другая «не приняла» ваше место в моем сердце.

Амур, который есть ребенок, не таит правды. Вы не такая прекрасная /великолепная/, не настолько богаты красотой, чтобы гнушаться /пренебрегать/ доброго сердца, которое вас любит.

Вернуться в мой апрель /в мою весну,-В.И./ я не могу «в дальнейшем». Любите меня, пожалуйста, седым, какой я есть, и я буду любить вас, когда вы станете такой же.

 

 

Вы любите меня?.. -О нет! Вы ждете песен.

Вы – женщина?..- Зима,холодная, как снег.

Зачем я вас люблю, безумный человек?..

Почто не ухожу?..Ваш дом для сердца тесен.

 

Что ваше имя мне? Ваш род?.. Ах, он чудесен!..

Я все же не хочу скончать пажом свой век.

Мой цвет волос белес, вы скажете, для нег?

Скажите, без стихов я вам не интересен?..

 

Ну что же, для другой найду я в сердце место.

Амур не станет лгать. Он скажет вам без лести,

Что лик ваш красотой не сказочно богат.

 

Стать снова молодым я не могу, увы.

Вам не противен вид желтеющей листвы.

Как знать, быть может, я не так уж староват!

 

 

или так

 

Жжет стужей ваше сердце ледяной.

Вам мил не я – стихов моих успех.

Пыл чувств поэта вызывает смех.::

О да, безумен я, мучитель дорогой!

 

Я чтим высокородною женой.

Но что блеск титула? Что честь отличий всех?

Седые волосы противны вам, как грех.

Они мне будут прощены другой.

 

Амур – ребенок. Не умеет лгать.

«Не вправе знать душой пренебрегать

Влюбленной. Вы красивы не чрезмерно,-

 

- он скажет вам. – О да, ваш друг – седой.

Однако, молод с вами, молодой,

И не разлюбит вас до смерти, верно.»

 

 

 

Когда беру отставку /отпуск/ от ваших глаз, которые меня покорили/поработили, вы говорите мне/, как человек,охваченный страстью: «Я вас люблю, Ронсар, одной судьбой /?/ (одного предназначенного ?) Любить вас принуждает мою волю небо. Не ваше звание, не вашу красоту/?/, не ваш возраст, который несется /склоняется к осени. Это уже потеряно, как дым. Это только несправедливая жестокость неба. Увидев вас, мой разум не защитился. Могу ли я вас забыть, как утраченную вещь? Ах, я этого не сумею и я буду много хотеть этого. Желая этого, я обретаю силу в противоположном. Так как говорят, что небо – причина всего доброго, я не могу ему противиться, нужно ему уступить.»

 

 

Хочу от ваших глаз уйти,

Которые меня пленили,

И слышу сзади голос милый,

Рай повелевший обрести.

 

«Я вас люблю, Ронсар. Почти.

Нас небеса соединили.

Не возраст, красота и сила.

Они не могут потрясти

 

уже. Ценю я в вас иное.

Что?..Это чувство неземное.

Я не могу вас не любить.

 

Быть вашей боги повелели.

Мне ль, слабой, небо победить?

Целуйте. Вы добились цели.»

 

 

 

A mon retour /h;! Je m’en desespere/

Tu m’es recue d’un baiser tout glac;,

Froid,sans sa veux, baise d’un trepass;,

Tel que Diane en donnoit ; son fr;re,

 

Tel qu’une fille en donne ; sa grfnd’mere,

La fianc;e en donne au fianc;,

Ny savoureux,ny moiteaux, ny press;.

Et quoy! Ma l;vre est-elle si amere?

 

Ha!tu devrois imiter les pigeons,

Qui bec en bec de baisers doux longs,

Se font l’amour sur le haut d’une souche.

 

Je te suppli,maistresse,desormais,

Ou baise-moy la saveur en la bouche,

Ou bien du tout ne me baise jamais.

 

 

 

 

По моем возвращении –вот тебе раз! Я – в отчаянии! – ты меня встретила ледяным поцелуем умершей /усопшей/ -таким, какой Диана давала своему брату, таким, какой девочка дает своей бабушке, невеста – жениху – невкусным, не влажным, вялым. А что, моя щека столь горька?.. О, ты должна была бы подражать голубям, кои поцелуями клюв в клюв, сладкими и долгими, «делают» любовь на верхней части печной трубы. Я тебя умоляю, госпожа, моя повелительница! Впредь или целуй меня в рот или не целуй никогда.

 

 

Вернулся я. И что же? Что я встретил?

Как лед холодный, черствый и безвкусный

Твой поцелуй покойницы –столь гнусный

И отвратительный. Отвратней нет на свете.

 

Сестричка братца так могла б приветить

И внучка бабушку так чмокнуть,столь искусно,

Как ты мою щеку. Мой друг,мне грустно

И горько. Не любви лобзанье это.

 

 

Должны мы взять урок у голубей,

Целующих друг дружку на трубе,-

Вон там – прилежно, и разнообразно,

 

И сладко.Обещай мне, глыба льда,

Не целоваться впредь столь безобразно.

И только в рот целуй меня всегда.

 

 

или

 

 

Я оскорблен. Нет, я с ума схожу!

Какой ты поцелуй мне подарила?!

Безвкусный, ледяной, лишенный силы

И нежности. До сей поры дрожу.

 

Могилы безотрадней он, скажу.

Сестра целует брата так вот хило,

Так холодно, и внученька так мило

Целует бабку. Так я соль лижу.

 

Горька моя щека? Давай равняться

На голубей, целуя, не стесняться,

Как эти птицы, соловьев славней.

 

Прошу, моя владычица: отныне

Целуй меня покрепче, понежней

Иль не целуй совсем! Пусть сердце стынет.

 

 

или

 

Кляну свой злополучный рок, скорбя.

Сражен могильным поцелуем свято

Преставленной. Одной губой так брата

Сестра целует. Этак, не любя,

 

Невеста жениха, стыдясь себя,

Целует столь бессильно, так внучата

Целуют бабушку, столь сухо, бесенята,

Всей пятерней щеку ей теребя.

 

Не понимаю я. Моя щека – горька?

Смотри,как голуби целуются. Сладка

Их участь. Вот кому мы подражать должны.

 

Молю тебя, тщедушный ангел ,- впредь

Целуй меня лобзанием жены

Иль вовсе не целуй!..Твой дар – как смерть.

 

 

или

 

Я вне себя, бесчувственный палач мой

Повержен ниц прикосновеньем «знойным»,

Лобзаньем Ваших уст заупокойным,

Таким холодным, призрачным и мрачным.

 

Диана брата так целует «смачно»,

Столь «истово», простите! – так достойно.

И внучка бабушку, быть может, - столь пристойно.

Невеста жениха, когда прозрачный

 

И смотрит в мир иной, целует крепче!

Взгляните, как два голубя при встрече

Целуются, беря клюв в клюв. Так сладко,

 

Так жарко!..Может быть, моя щека горька?..

Молю вас, переймите их повадку:

Щедрей целуйте в рот! Или – никак.

 

 

Maitresse, embrasse-moi, baise-moi, serre-moi,

Haleine contre haleine, echauffe-moi la vie,

Mille et mille baisers donne-moi je te prie,

Amour veut tout sans nombre, amour n'a point de loi.

 

Baise et rebaise-moi ; belle bouche pourquoi

Te gardes-tu la-bas, quand tu seras bl;mie,

A baiser (de Pluton ou la femme ou l'amie),

N'ayant plus ni couleur, ni rien semblable a toi ?

 

En vivant presse-moi de tes levres de roses,

B;gaie, en me baisant, a levres demi-closes

Mille mots tronconnes, mourant entre mes bras.

 

Je mourrai dans les tiens, puis, toi ressuscitee,

Je ressusciterai ; allons ainsi la-bas,

Le jour, tant soit-il court, vaut mieux que la nuitee.

 

 

 

Метресса, обними меня, целуй меня, прижми к груди, согрей мою жизнь! Тысячу и тысячу поцелуев дай мне, я тебя прошу. Любовь хочет всего без числа. У любви нет закона. Целуй и снова целуй меня! Прекрасный рот, почему ты себя бережешь? Ведь ты останешься бледным, целуя Плутона, женщину или подругу, на себя не похожим. Скорее прижмись ко мне твоими губами-розами. Лепечи,

целуя меня в полузакрытые губы тысячу «режущих» слов, умирая меж моих рук. Я умру в твоих, потом ты воскреснешь и я воскресну. День, такой короткий, не стоит ли большего, чем ночь?

 

 

Поцелуй меня сердечно,

Обними, к груди прижми!

Я тобой дышу, пойми.

Я желаю бесконечно

 

Целовать твой рот, чтоб вечно

Он алел у шер ами*,

Уподобленный людьми

Розе в ризе подвенечной.

 

Губы-сливы дай скорей!

Лепечи слова детей.

Мы в объятьях умираем

 

От восторга, но потом

В миг волшебный воскресаем.

День любви стал сладким сном.

 

 

*У дорогой подруги / франц./

 

или иначе

 

Хочу твоих объятий плена.

Целуй меня, мой мед, мой зной!

Дыханье наших губ в одно

Сольем, прелестная Елена!

 

Целуй еще! Желанья пена

Обдаст тебя живой волной.

Ленивым он не будет, мой

рот. Доберется до колена.

 

 

Укусит?. Проглотите слезы

И улыбнитесь, губы-розы,

И лепечите лепестками.

 

Испив нектар их, я умру.

И ты умрешь, всплеснув руками.

Амур нас оживит к утру.

 

 

Quand vous serez bien vieille,au soir `a la chandelle,

Assise aupres du feu,devident et filant,

Direz chantant mes vers,en vous esmerveillant:

-Ronsard me celebroit du temps que j’estois belle.”

 

Lors vous n’aurez servant oyant telle nouvelle,

Desja sous le labeur ; demy sommeillant,

Qui au bruit de mon nom ne s’aille resveillant,

Benissant vostrenom de louange immortelle.

 

Je seray sous la terre,et fanto^me sans os

Par les ombres myrteux je prendray mon repos;

Vous serez au fouyer une vieille accroupie,

 

Regrettant mon amour e et votre fier disdain.

Vivez, si m’en croyez, n’attendez ; demain:

Cueillez d`es aujourdhuy les roses de la vie.

 

 

Когда вы станете совсем старой, вечером, при свече, сидя подле огня, разматывая пряжу и суча, вы скажете, напевая мои стихи и

восхищаясь: «Ронсар меня прославил в то время, когда я была прекрасна.» Когда вы сообщите служанке такую новость, уже

за работой « наполовину» дремлющей, она при звуке моего имени

проснется, восхваляя ваше имя бессмертными хвалами. Я буду

под землей и, призрак без костей, под сенью мирт найду отдых.

Вы будете скрючившейся у очага старушкой, сожалеющей об утрате моей любви и вашем гордом отказе. Живите, если мне в этом верите, не ждите завтра, срывайте розы жизни, начиная с сегодня.

 

 

Вы будете старенькой, - да, дорогая,

Красоты не вечны! – и подле огня

Усядетесь прясть, слабость зренья браня

И страстные строфы мои напевая,

 

Слух вашей служанки стихом поражая,

Дремоту ее и усталость гоня.

При слове «Ронсар» та припомнит меня,

Дни вашей весны восхвалив, свет их мая.

 

Не будет тех дней, стану призраком я,

Душа улетит в голубые края

Иль спустится в Тартар. Горбатой старушкой

 

Вы приметесь грызть себя, душу травя.

Убьете ваш цвет, влагой уст не живя,

Вином поцелуев!.. Откройте им ушки.

 

 

или

 

 

Когда вы постареете, мой друг,

Вы прясть полюбите перед огнем каминным

И,сидя со свечами в вечер длинный,

Вы вспомните Ронсара. Сердце вдруг

 

Забьется. Прялка выпадет из рук

Служанки вашей преданной, старинной

При имени моем. Всплакнув, невинным

Занятием заполните досуг.

 

Я получу в земле отдохновенье,

Умру. К вам ни вернусь ни на мгновенье.

Ваш рок – вздыхать о счастье молодой,

 

Мои уста из гроба звать. Увы,

Круженье головы лишь вызовете вы.

Войдите ж в сад любви теперь,со мной!

 

 

или

 

 

Когда состаритесь, прекраснейшая фея,

Садится станете вы прясть по вечерам,

У очага. Тогда явлюсь я к вам

Развеивать грусть лирою моею.

 

«Ронсар принес мне славу», -вы, грудь грея,

Служанке скажете. Та вздрогнет. –«Да, мадам!»

Открыв глаза, воскурит фимиам

Увядшей красоте, от лжи краснея

 

Я,ваш поэт,уж буду под плитой

Бесплотным призраком в земле вкушать покой

Вы, сгорбленной старушкой у золы

 

Истлевших лет, раскаетесь не раз

В том, что от вас я слышал лишь отказ.

Любите! Мы – у двери вечной мглы.