- А вы знаете, она меня так любила, так любила!

Он стоит у помойного контейнера, обхватив полиэтиленовую полосатую сумку двумя руками и мечтательно закатив кверху глаза. Мы познакомились с ним только что – я пошла выносить на помойку старые ботинки мужа и увидела его – маленького, в огромной куртке и полосатом шарфе, по-модному завязанному вокруг шеи. Он увидел ботинки и меня, и скромно встал у стенки, ожидая, когда я оставлю свою ношу в одиночестве.

 

Ботинки были хорошие, тёплые, правда, слегка потёртые. Я кинула взгляд на ноги незнакомца и увидела кеды. Синенькие джинсовые кеды на когда-то белой резиновой подошве! Это в ноябре-то месяце… Я поставила ботинки и жестом пригласила надеть их. Мужичок, перехватил мой взгляд, ожил, просиял лицом и аккуратно сцапав ботинки в сумку, заговорил.

 

- Вот выручили, так выручили, матушка, дай Бог тебе всего! Голос был низкий, с хрипотцой и никак не соответствовал тщедушной наружности.

 

- По размеру-то, нормально будут, не велики?! – Задала я вопрос и осеклась, поняв, что сморозила несусветную глупость… Человека, носящего в предзимье летние кеды, меньше всего, должно быть, волновала проблема подходящего размера. «Не до жиру, быть бы живу», как говориться.

 

- Не, спасибо за беспокойство, мой размерчик, вижу!

Он, хлюпнув носом, поинтересовался, не предвидится ли вынос ещё каких-либо тёплых вещей в ближайшее время.

 

Так мы и разговорились. Звали его Гриша. По причине пристрастия к известно-печальному напитку, был он в своё время лишён жилплощади, бит и выселен жить на улицу. Бомжевал примерно лет восемь, но до конца не скатился, столовался на помойках, там и одевался, мылся в бесплатной бане, когда была возможность. Бывало и подрабатывал– выносил какой-никакой мусор в ларьках и павильонах, сдавал бутылки и банки.

 

С этих пор мы часто встречаемся с Гришей внизу, я приношу ему ненужные вещи, а Гриша рассказывает о своей добомжовой жизни.

 

В этот раз он рассказывает о женщине, жене крупного олигарха, которая его, Гришу, очень любила. До такой степени, что чуть не сбежала из Рублёвских хором в свободное плавание. Гриша вытирает глаза от навернувшихся слёз.

 

– Ребёнок у них был… Как от ребёнка уйти, от мужа ладно, а от родного дитя – как?! А она меня без памяти любила…

 

И не беда, что вполне вероятно, что Гришина история – выдумка, не более того, но разве это главное?