Ода речке Тартачок.

Под Житомиром село,

Наше детство там прошло,

Там лесная речка,

Славное местечко.

 

То село зовут Буки,

Ладно, жили старики,

С вилами, лопатами,

Редко было, с матами.

 

Скалы, лес, Йосифа яма,

Молодая совсем мама.

Тетерев, могуч, бежит,

Кошка кладку сторожит.

 

С кладок удочку забросишь,

Что клюёт? Да, что попросишь!

Окуня, плотва, пескарь,

Судаки и с зелья тварь.

 

Уж, гадюки в багнеце,

Белы лилии в конце.

А лещины тот орех!

И хватало ведь на всех!

 

Сколько было там маслят!

Все манили в лес ребят.

Ну, а белые грибы,

Как столетние дубы!

 

Сыроежки, поддубки,

Хороши в Буках грибки!

Доброта в народе, сила,

Ну, во всём, в Буках сквозила.

 

Все бежали на пожар,

Случись молнии удар.

Самогон пили, но мало,

Борщ зажарят старым салом.

 

А клубника, боже мой!

Чудо, ёмкости с горой!

Начинали в конце мая,

Даже по два урожая.

 

 

А наливочка с клубники!

Всем меняла рожи в лики.

Чудодейственно то зелье,

Пили только для веселья.

 

И смолу в лесу варили,

Пацанами там ходили.

Лес спасали от пожара,

Во дворе с водою тара.

 

А Тригорье, за Буками,

Через лес или крюками.

Там в Тригорье церковь – сила!

Многих нас она крестила.

 

Каждый Спас базар базарил,

Каждый что - то отоварил.

Пацаны, ну и девчонки,

Покупали петушонки.

 

Петушонки петушки,

С карамели гребешки.

Под язык стекает сладость,

А в глазах, одна лишь радость.

 

Три копейки или пять,

Съел, иди, бери опять.

Яблоки, почти бесплатно,

Наедались, ну, да ладно…

 

Кованка, моя родная.

Семь домов и три сарая.

Дядя Коля, кузнецом,

Пил чаёчек с чабрецом.

 

А в сарайке жернова,

И под стрехою дрова.

Жернова с дедом крутили,

Жито к хлебу молотили.

 

Хлеб пекла Игнатовна,

Булки съест Филатовна.

А сметану из кувшина,

Каждый раз съедала Зина.

 

С дедом Иосифом в лесу,

Наблюдали мы лису.

Под камнями рыб ловили,

Дружно все в деревне жили.

 

Тётя Вера, хриплый голос,

Теребила жита колос.

А Штепинские ребята,

Жили там, но в дальней хате.

 

Мила, рядом через сад,

Рая, с нами в аккурат.

Оля, старшая сестра,

Вышла замуж, родила.

 

Олефиры, Коля, Толя,

Чуть подальше, тётя Оля.

Бусел Толик, длинный был!

Вечно босиком ходил.

 

Юра Сундель, корефан,

Строил он обширный план!

Как женюсь, то нарожаю,

Пацанов, большую стаю.

 

Ну, не Сундель, Андрийчук,

Добрый был, Юрочек, друг.

Всем давали погоняла,

Что б деревня не скучала…

 

Борька, брат его, серьёзней,

Старше был и попроворней.

Делали свои дела,

И сестра у них была.

 

Звали их сестрицу Рая,

Всё смотрела из сарая,

Кто проворней и сильней,

Было дело, сох по ней…

 

Ох, красивая же, стерва!

У парней летели перья…

А глаза! Какие брови!

Выпивала много крови…

 

А была там рядом Мила,

В клуб к парням она ходила.

Как – то в дождь, в грозу случилось,

Клуня в гром воспламенилась.

 

Кованка с ведром бежала,

В клуню воду заливала.

Так спасли всю животинку,

Поросёнка и скотинку.

 

Дружно жили, я не скрою,

Помню даже бабу Зою.

Была ведьмой, та старушка,

Холодели наши брюшки.

 

Если гонишь коров, мимо,

Наблюдает та, незримо.

Раз, и нет уж молока,

Хоть и не было быка…

 

Ох, и вредная бабёнка,

Напугала нам ребенка,

Зашла ночью и сказала,

Что, ты, Оля, зря рожала.

 

Что и год не проживет,

Вышло все наоборот.

Уж ему за пять десятков,

И нет с виду недостатков.

 

В Киеве живет и может,

И не помнит, что негоже.

Правда, редко привечает,

Может быть, не замечает…

 

Может бабка колданула,

Что-то вспять там повернула,

Нам неведомо чего,

Но, достаточно того.

===

Дальше маленький рассказ,

Про рыбалку и про нас,

Тот, кто балуется водкой,

Ограничивайтесь соткой.

 

Может статься, что потом,

Белку спутаешь с котом,

И коза без бороды,

Будет кликать из воды…

 

Там на речке Тартачок,

Песню напевал сверчок.

Рыбу мы с приятелем,

Брали старым ятерем.

 

С берегов висит трава,

В лесу дед рубил дрова,

Мой приятель поскользнулся,

Слегка, скажем, чертыхнулся.

 

Уронил дыряву сеть,

Упал в воду, не успеть.

Его вытащить за чуб.

Совсем рядом растёт дуб.

 

Черешчатый дуб, большой.

Гармонирует с рекой.

Красотища, словно сказка,

Вот читай, пошла рассказка.

 

На том дубе сидит пташка,

Смотрит вниз, на нас, дурашка.

Прыгай в воду, помоги,

Не замочишь сапоги!

 

Причитает наша пташка,

Погляди, там плачет Машка,

Если совесть у тебя есть,

Дай девчонке чуть поесть.

 

Бросил я приятеля,

Черт с ним, с его ятерем,

Пойду Машке помогу,

И прижму ее в стогу.

 

Хороша, дивчина Маша,

Да, видать совсем не наша.

В профиль глядь - баба Яга,

Где же правая нога?

 

На руках не ногти - когти,

Мне бы ноги унести!

Заколдует меня Машка…

Достаю с кармана фляжку.

 

Пробку зубом достаю,

Смесь зубами пробую,

Чуть, похоже, водка тоже.

Отпиваю, закрываю, ничего не понимаю.

 

Вместо той бабы Яги,

Блестят, вижу, сапоги.

Поднимаю очи ввысь,

Боже мой, хоть застрелись.

 

Вместо того ятеря,

Маша то с приятелем!

За бедро ее держал,

С перепуга сам дрожал.

 

Меня ревность забрала,

Маша зуб мне выбила.

Метлу резво развернула,

Под дых, стерва, саданула.

 

А та пташка на дубу,

Превратилася в трубу,

А с трубы идет дымок,

Зазывает на часок!

 

Вместо дуба, мухомор,

Пялит на меня свой взор.

А уже темнеет,

С леса дымом веет.

 

Не к добру все это, слышь,

Уж волнуется камыш,

Ветер все сильнее,

На душе страшнее.

 

Тот старик, наш дровосек,

Дрова высыпал в сусек,

И вернулся посмотреть,

Чем Яга будет вертеть.

 

Я беззубый вою,

Явно с перепоя,

Ну, а мой приятель,

С Ягой переспатый.

 

На поляне, рядом с ним,

Кнур сопатый, не один,

А с рыжей коровою,

Набитой половою.

 

После того самогона,

Не найти родного дома,

Но когда открыл глаза,

Глядь, пред очи - стрекоза!

 

Так сверчит та образина,

Добежал бы до Берлина.

Сижу, плачу, а слеза,

Заливает образа.

 

Вот напился! А приятель,

Пропил наш дырявый ятерь.

Утром голова болит!

Вот приехал Айболит.

 

Похмелил большим уколом,

И в карман за протоколом.

Что-то пишет он не зря,

Занимается заря.

 

Что ты пишешь, кнур сопатый?

Где же мой приятель датый?

Уйди с глаз моих долой.

Без тебя пойду домой!

 

Нет, сказал, сиди, горбатый!

Не слабо, ведь, ты поддатый.

Ты всю ноченьку не спал,

К бабе Ёжке приставал.

 

И орехи рвал с лещины,

Продавал их бабе Зине,

Зою с Зиной перепутал,

Одевал соседу путы.

 

Делал пассы и звал Зину,

Залезал, как еж в корзину.

Выпивал все, что горит,

В речку бросил динамит.

 

Своего приятеля,

Ловил старым ятерем.

Ну, а пташку на дубу,

Запихал в печну трубу.

 

Дровосека из сусека,

Превратил ты в человека.

И дрова косил косой,

Явно что-то с головой.

 

В лесной речке Тартачок,

Бродит где-то мужичок.

Рыжий и лохматый,

С виду чуть поддатый.

 

Если ты на Тартачок,

Не бери с собой сачок.

Не бери и водку,

Чтоб заправить глотку.

 

Завари лесного чаю…

Вспоминая, я вздыхаю,

Златоглавую церквушку,

Кованку, нашу избушку.

 

Камни, лес, песок и скалы,

Где играли в доганялы,

Где костры всю ночь горели,

Пироги с клубникой ели.

 

А наливка на окне!

Что за вкус - слеза в вине!

Отольешь тайком гранчак,

Ох, наливка, просто смак!

 

Удочка дрожит руках,

Долго не был я в Буках.

Лодку старую колышет,

Дождь прошел, природа дышит.

 

Ах, какая там гроза!

По утрам звенит роса,

Колокольный звон в Тригорье,

Чем тебе не Лукоморье?

 

Церковь, рядом монастырь,

Внизу речка, простор, ширь!

Кладбище, где наши предки,

И могилка той соседки…

---

Но здоровье уж подводит,

Сердце что – то колобродит,

А тоска зовет в Буки,

Вы, простите мужики…

 

Наберусь я вскоре силы,

Напрягу свои все жилы,

И махнем мы с Катей,

К нашей старой хате.

 

Вдоль дороги стоит лес,

Сосны, ели до небес.

Вдалеке дубовый бор,

Рулит опытный шофёр.

 

Мили крутит колесо,

Но внезапно занесло!

Что случилось, боже мой!

Слышу, выстрел холостой.

 

Выхожу, открыл я двери,

Мы с женой оторопели!

Глядь, тот рыжий старичок,

Залезает в бардачок!

 

Причитает, смотрит вкось,

(Что б чего не трапилось).

В бороде сухая глина,

С виду, маленький мужчина.

 

Заблудился я, Мишаня,

А зовусь я, дядя Ваня.

Подвези меня в Буки,

Чтоб не съели пауки.

 

Там живу я, в старом доме,

Под скалой, в глухом затоне.

Там есть ягоды, грибы,

И огромные дубы.

 

Будешь гостем в доме том,

И уснёшь вдруг вечным сном.

И стареть не будешь,

Коль ко мне зарулишь.

 

Нет, не надо, дядя Ваня,

Ты живи в своем диване.

Я уж как-то обойдусь,

И наливочки напьюсь.

 

Та налива – колдовская,

Слегка глючит, согревая.

Я тебя то подвезу,

И не лей свою слезу.

 

Ключ я вставил, провернул,

Мужичок опять загнул.

Включи правый поворот,

Езжай мимо тех ворот.

 

А потом все прямо,

Объезжая яму.

Как объедешь – тормози,

Дальше сам я, по грязи.

 

И спасибо Кате,

Встреча - на закате.

Без машины, приходи,

Ну и ятерь захвати.

 

Тот дырявый, помнишь?

Не захочешь, вспомнишь!

Как дурил меня с Ягой,

Не пуская нас домой.

 

Ох, же, время – дух святой,

Жизни этой, были той,

Островки сознания,

Времени касания.

 

Вот Буки вдали мерцают,

Думы в голове не тают,

Луна в облако уткнулась,

Катя деду улыбнулась….

 

Едем, лес шумит ночной,

Что нас ждет, Катюнь, с тобой?

И успеем ли всё сделать,

Перед тем, как на покой? ...

 

Ты про душу, думай, Миша.

Говорил Лукьянов Гриша:

Лишь бы не было войны,

В Украине, пацаны…

 

А туда, то все успеем,

По дождю иль с суховеем.

По снежку, да по дорожке,

Когда мы откинем ножки…

 

Пусть живут Буки, Тригорье,

В детстве было там раздолье…

Что же там теперь творится?

Живы ли родные лица?

 

на фото Тригорский монастырь, где нас всех крестили, где покупали сахарные петушки в большой праздник Спаса... Фото взято с интернета.Спасибо автору.

 

27/03/2009