31. 7-9: §7. "Чрезвычайная противоэпидемическая комиссия". §8. ""Административная комиссия при горисполкоме". §9. "Гражданская оборона города". Глава тридцать первая: «Ивдельские органы власти». Из книги

Глава тридцать первая "Ивдельские органы власти"

 

 

 

 

§7. "Чрезвычайная противоэпидемическая комиссия"

 

 

Председателем этой комиссии являлся зампред горисполкома Ядрихинский.

Я, как главный государственный санитарный врач города, по существующему положению, занимал пост заместителя председателя горЧПК.

В мои обязанности входила подготовка проектов решений горЧПК, принимаемые на заседаниях исполнительного комитета.

 

В период особо обострившейся ситуации вокруг меня, мой непосредственный руководитель, главврач Свердловской ОблСЭС Ощепкова, судя по всему, попросила заведующего отделом паразитологии ОблСЭС Доната посвятить очередное заседание ОблЧПК (заместителем председателя которой он являлся) устрашающе высокой заболеваемости сифилисом среди населения города Ивдель.

Заболеваемость превышала среднероссийские показатели в восемь раз!

Это серьёзное основание для наложения взыскания к должностным лицам местной власти.

 

У ОблЧПК имелись чрезвычайные полномочия: комиссия своим решением могла, как минимум, освободить зампреда любого района и города Свердловской области от занимаемой должности, если он не справляется с эпидситуацией в подведомственном районе или городе.

Вплоть до передачи материалов в следственные органы и суд.

 

В положении о ЧПК сказано о её праве «ставить перед соответствующими органами вопрос об отстранении от работы, привлечении к дисциплинарной, административной и уголовной ответственности должностных лиц предприятий, объединений, организаций и учреждений, по вине которых допущены вспышки инфекционных болезней или случаи массовых заболеваний и отравлений населения».

 

Мы с Ядрихинским поехали в одном купе до Свердловска.

Председателем Свердловского облисполкома в 1984 году был Мехренцев Анатолий Александрович (годы его правления 24 июня 1977— 7 января 1985).

В пору моей работы в Свердловской области я застал Лобова Олега Ивановича (23 января 1985 — 9 июля 1987), сменившего скоропостижно скончавшегося Мехренцева, а также преемника Лобова — Власова Владимира Михайловича (9 июля 1987 — 28 марта 1990).

 

Мы приехали на заседание ОблЧПК, которое проводилось на одном из самых высоких этажей Свердловского обкома партии.

(В начале 1980-х годов в Свердловске было построено самое высокое в Советском Союзе 23-этажное здание обкома, получившее в народе прозвище «член КПСС»).

 

Я зашёл в лифт из орехового дерева и больших, во весь рост взрослого высокого человека, зеркал…

Кто-то нажал на кнопку и мы, как мне показалось, дёрнулись пару раз и остановились.

Я подумал что с лифтом что-то случилось...

Наверное, возникла какая-то неполадка.

 

Двери открылись и все стали выходить.

«Ну точно авария!» — подумал было я, если бы на выходе не обнаружил, что нахожусь уже чуть ли не на двадцатом этаже здания…

Странно, обычной вибрации лифта при подъёме и увеличения нагрузки я совершенно не заметил!

Как будто лифт при движении забыл о существовании законов гравитации!

Неужели уже тогда современные технологии допускали возможность выравнивания давления внутри кабины скоростного лифта?

 

 

…На заседании ЧПК всецело царствовал Донат.

Фактический председатель ОблЧПК, назначаемый из заместителей председателя Облисполкома отмалчивался…

 

Донат хорошенько «поизголялся» над уровнем здравоохранения в Ивделе, проявив таким образом всю ненависть к своему давнему заклятому врагу — Фризоргеру.

Далее он привёл цифры медицинской статистики.

Заболеваемость в Ивделе не блистала!

Мягко выражаясь.

 

Ядрихинский побагровел от стыда, но отвечал с покорной сдержанностью, даже несколько подобострастно.

Донат показал ему «кто в доме хозяин».

 

Это был скрытый посыл: не трогайте Смородина, иначе мы тронем вас.

И так «тронем», что мало не покажется!

Смотрите, какая в наших руках власть!

Что напишем в решении ОблЧПК, то и будет!

 

…Ядрихинский всё понял, пригнув, как норовистый бычок после внушительной порки, голову на красной, вздувшейся жилами шее…

 

Я внутренне ликовал!

Оружие против местной власти у меня в руках!

И Донат всем это наглядно продемонстрировал.

 

 

 

 

§8. "Административная комиссия при горисполкоме"

 

 

Вскоре после начала моей работы в должности главного санитарного врача города меня включили в состав административной комиссии при горисполкоме.

Большая советская энциклопедия поясняет, что «административная комиссия в СССР есть коллегиальный орган при исполкоме районного (городского) Совета депутатов трудящихся, в функции которого входит разбор дел об административных проступках, ответственность за которые предусмотрена актами органов государственной власти, и решение вопроса о наложении административных взысканий на нарушителя или принятии других мер воздействия.

 

В соответствии с действующим законодательством административные комиссии могут применять в качестве меры административного воздействия предупреждение, штраф или иное взыскание, предусмотренное актом, устанавливающим ответственность за данный вид административных проступков.

 

Комиссии рассматривают дела на открытых заседаниях, обязательно в присутствии нарушителя, которому в соответствии с действующим законодательством обеспечивается возможность ознакомления со всеми материалами по делу, а также право давать объяснения по существу дела и заявлять ходатайства.

Постановление административной комиссии принимается простым большинством голосов и подписывается председателем и членами комиссии, участвовавшими в рассмотрении дела.

 

Административное взыскание — одна из мер государственного воздействия на лиц, совершающих административные правонарушения. В СССР это взыскание направлено на воспитание граждан должностных лиц государственного аппарата и работников общественных организаций в духе уважения к правилам социалистического общежития, соблюдения государственной дисциплины и законности».

 

 

Председательствовала в комиссии пожилая женщина, работник исполкома, очень доброжелательная и всегда справедливая.

Она беспощадно карала нарушителя, обнаружив злой умысел, и миловала, если при рассмотрении дела удавалось выявить смягчающие обстоятельства.

 

Каждой весной проводился смотр: комиссия объезжала все разрозненные микрорайоны города в целях проверки санитарного состояния территории.

Основное внимание уделялось территориям, прилегающим к частным домовладениям.

 

Лучшим домам присуждались почётные места в этом смотре.

Как показала практика, лучшими всегда были частные домовладения, принадлежащие лицам немецкого происхождения, точнее немцам — выходцам из Поволжья.

Их, та также их семьи и родителей, интернировали в начале войны.

Немцы отличались повышенной требовательностью к чистоте, в их дворах был абсолютный порядок.

 

 

Кроме нарушений паспортного режима, коих было немало, комиссия часто рассматривала дела чисто бытового свойства.

Например, одного из жителей правобережной части города укусила собака, как он предположил, принадлежавшая его ближайшему соседу. Сосед, приглашённый на заседание как ответчик, всё отрицал, утверждая, что собака, укусившая истца, не соответствует по приведённому описанию его реальному Шарику.

Истец, в свою очередь, обосновывал своё заявление тем, что «знает всех собак в околотке».

 

Комиссию такой аргумент не устроил.

Тогда тёмный сельский мужик для пущей убедительности брякнул: «Да я хорошо её знаю, она сама мне назвалась».

Присутствующие недоумённо переглянулись, подумав, что ослышались.

 

Тут председательша задала закономерный вопрос пострадавшему: «Почему вы решили, что укусившая вас собака является соседской?.

Она – что – представилась вам при встрече, сказала «Здравствуйте, меня зовут Шарик? Я собака вашего соседа справа!», а потом взяла и тяпнула вас за руку?».

Члены комиссии дружно и весело расхохотались.

 

Так как штрафы комиссии были дороже тех несчастных десяти рублей, являвшихся предельной суммой для наложения штрафа моей властью, некоторые дела по серьёзным нарушениям санитарного законодательства я передавал в эту комиссию.

 

Не сказать, чтобы обстановка на заседаниях была чересчур расслабленной, но комичность ситуации, описываемая людьми при рассмотрении того или иного дела, часто давала повод для бурного смеха.

В какой-то степени на этих заседаниях я отдыхал от работы, просиживая по нескольку часов в просторном кабинете административной комиссии.

 

Председательша своими беззлобными простодушными (и одновременно меткими) шутками тоже разогревала скучный и монотонный официоз обстановки…

 

Но всегда соблюдала пределы, дабы комиссия не превратилась в сборище улюлюкающих шутов «при исполнении».

 

 

 

 

§9. "Гражданская оборона города"

 

 

Когда все поняли, что слухи о моей преждевременной добровольной отставке были слишком преувеличенными, и всё вокруг моей личности в общественном мнении утряслось и успокоилось, мне позвонил начальник Гражданской Обороны города, вежливо пригласив к себе в один из кабинетов исполкома.

Там он шустро оформил на меня подписку о неразглашении государственной тайны (проще говоря, я расписался в специальном документе, обязывающем меня хранить эту тайну).

 

Той самой тайной являлся план мероприятий по гражданской обороне (с приложенной к нему картой).

Он вынул его из «сверхсекретного» опечатанного сейфа – обычного металлического ящика, открываемого ключом для сувальдного замка.

 

Мне он пояснил, что такие объекты как водозаборные сооружения, сети городского водопровода являются особо значимыми при осуществлении гражданской обороны.

 

Так как я в силу своих прямых обязанностей и полномочий имею свободный доступ к схемам сетей, то подлежу «засекречиванию», то есть обязан дать обязательства о неразглашении доступных мне сведений.

 

Он ввёл меня в курс дела.

Рассказал о плане, показал карту, в соответствии с которой людские массы должны перемещаться, в случае угрозы применения оружия массового поражения, в предусмотренном планом и указанном на карте направлении.

 

Пока я изучал «секретную документацию», он решил предупредить моё возможное изумление, связанное с курьёзным парадоксом.

Согласно плану (в строгом соответствии с ним) население Ивделя, в случае применения противником ОМП (оружия массового поражения), должно стройными колоннами направиться в сторону железнодорожного вокзала, расположенного в пятнадцати километрах от центральной части города, в микрорайоне-посёлке Ивдель-1.

Затем сесть в поезд и проследовать на нём до города Серов (ещё 173 километра).

Там разыскать склад с индивидуальными средствами защиты и получить в порядке ещё живой очереди по одному противогазу на брата. Блестящее решение по спасению ивдельчан от последствий ядерного удара, нанесённого по нашему городу!

(Хотя, по искреннему признанию начальника ГО в доверительной беседе со мной, кому наш город, нахрен, сдался!)

 

Тем не менее возникает сразу несколько вопросов.

Первый: почему враг предпочел Ивдель Серову, более крупному во всех отношениях городу.

Второй: ядерный удар обладает мгновенным эффектом поражающего воздействия на всё живое, а передислокация нескольких десятков тысяч человек в соседний город займёт уйму времени.

План не только не отвечает реалиям, он до жути комичен!

 

…Начальник ГО города только развёл руками, сославшись на согласование этого плана «сверху».

 

(Интересно, какой идиот в погонах его разрабатывал?!)