30. 12: §12. «Тяни-толкай», или «Перетягивание каната». Глава тридцатая: «Работа и Дом в Ивделе». Из книги "Миссия: "Вспомнить Всё!"

Глава тридцатая "Работа и Дом в Ивделе"

 

 

 

 

§12. «Тяни-толкай», или «Перетягивание каната»

 

 

Летом 1987 года, устав от нескончаемых передряг и болезней сына, связанных по утверждениям местных врачей с неблагоприятным климатом Северного Урала, мы надумали съезжать.

То есть возвращаться в Горький.

 

Мои кореши, приехавшие в Ивдель на трёхлетнюю отработку, Сережка Трегубов и Женька Радин, уже работали в Свердловске.

Без них стало как-то пусто.

Трегубов удрал в 1986 году, день в день по окончании срока трёхлетней отработки.

В несколько приёмов обменял свою двухкомнатную квартиру, которую он пробил в исполкоме сквозь пот и кровь.

 

Радин не сразу принял решение об отъезде.

В 86-м Фризоргер назначил его своим замом по оргметодработе.

Должность льстила двадцатипятилетнему парню.

 

Но его жена неожиданно забеременела и категорически отказалась продолжать полукомандировочное существование в Ивделе без помощи ближайших родственников.

Да и матери Женьки Радина надоело куковать в одиночестве.

Она приложила все усилия, чтобы уговорить блудных детей вернуться в Свердловск.

 

Мои Ольга с Лёшкой летом 1987 года вместе с приехавшей ненадолго погостить племянницей Наташей, дочерью родной сестры Веры, благополучно отчалили на родину.

Меня оставили на некоторое время, чтобы я собрал и отправил контейнер с вещами.

 

Вот тут-то и начался архимучительный «тяни-толкай», или беспросветное «перетягивание каната».

Ольга настаивала на скорейшем переезде.

А я никак не мог решиться.

Меня не отпускала проблема списания украденного из СЭС спирта.

Донимал «ОБХ-эсесовец».

 

Уехать из Ивделя, устроиться на новое место работы, а тебе, как и бывшему главному ивдельскому ветврачу, вдогонку посыпятся многочисленные повестки на допросы?

Областная СЭС также насторожилась.

Ей крайне не выгодно было отпускать обученного, приобретшего определённый опыт главного врача, мужественно закрывшего своей грудью хроническую Ивдельскую кадровую «дыру».

Опять придётся напрягать мозги, как заткнуть вновь образовавшуюся.

 

А любимый Чемалтдинов даже заявил, что я обязан оставить в распоряжение Свердловской областной санэпидстанции свою однокомнатную квартиру. После этого заявления наши отношения резко испортились...

 

В июле мне позвонил главный врач ОблСЭС и пригласил на переаттестацию.

Я понял, что это могло означать.

И его тоже можно понять: получив убедительные сведения, что я уезжаю, жалеть главного врача Ивделя уже не имело смысла.

Его можно элементарно «засыпать» на импровизированных экзаменах.

 

И пусть потом попробует устроиться на аналогичную должность у себя на родине.

Вряд ли возьмут с «волчьим билетом».

По информации, полученной мной из уст симпатичной татарочки, сердобольной заведующей отдела кадров, Никонов главных врачей районов, как наиболее ценных специалистов, просто так не отпускал.

Только с болью и кровью.

...Мне пришлось крепко призадуматься.

 

В конце августа руководство Свердловской области пробило «в Московских верхах» долгожданную надбавку для Северного Урала.

25% к зарплате!

Мои доходы сразу подросли до 475 рублей!

 

Это сильно накренило чашу весов в сторону решения остаться.

На врачебном голом окладе в Горьком я мог рассчитывать всего на 110 рублей.

Громадная разница!

 

Хотя цены в 1987 году заметно подросли.

Но купить на деньги было практически нечего.

Мой старший брат поделился со мной любопытным наблюдением: впервые за долгие годы у него начала скапливаться значительная сумма денег.

 

Я не струсил.

Я страшился возможного позора.

Оценив ситуацию со всех сторон, я понял, что в Свердловской области никто во мне не заинтересован.

На поддержку я могу рассчитывать только в том случае, если останусь работать в Ивделе.