4. 1-3: §1 "Вторая квартира". §2 "Уральские самоцветы. §3 "Все другие увлечения". Глава четвёртая «Дом на проспекте Ленина». Из книги: "Миссия: Вспомнить Всё!"
Глава «Дом на проспекте Ленина»
§1 "Вторая квартира"
В 1965 году, когда мне ещё не исполнилось и шести лет, отцу дали квартиру от завода, уже отдельную, двухкомнатную, на проспекте Ленина, в доме 24 «б».
Дом был панельным, пятиэтажным. Квартира — сухой, тёплой.
Интересной особенностью интерьера квартир такого дома было любопытное новшество — тёплые стены. Батареи отопления встроили внутрь стен и замуровали. Отсутствие всегда бросающихся в глаза батарейных секций улучшало дизайн квартиры.
Вид из окон, проще говоря, никакой: глаз упирался такие же унылые серые «панельки».
Тем не менее, нужно отдать должное Хрущёву, за достаточно короткий срок переселившему уставший от бараков народ в многоквартирные дома со всеми удобствами (отдельная квартира, горячая вода и ванная, наличие которой раз и навсегда покончило с еженедельными походами в общественную баню!).
Эту часть Ленинского района называли «Молитовка». Молитовка, Борзовка, Карповка — ранее существовавшие деревни нижней, левобережной, части города, именуемой Заречье, которые поглощались разрастающимся градостроительством. Деревни слились с городом, но места их прежнего нахождения сохранили свои названия.
Район моего обитания распространялся на территорию, охватывающую среднюю часть проспекта Ленина с кинотеатром «Россия», построенном в 1973 году, магазином «Новость», больницами (железнодорожников и номер 33), парком «Дубки», Домом Пионеров (ныне Центр Детского творчества), школой №94 (теперь это школа баскетбола), «Каморками».
Последние построены в 1917 году хозяином Льнокомбината в качестве жилого дома для своих работников и прозваны так по причине чрезвычайной скученности и тесноты: комнатки в шесть квадратных метров, казалось, трещали и лопались от многодетных семей рабочих Льнокомбината (руины «Каморок» и по сей день стоят молчаливым свидетелем прошедших ста лет).
Любимым моим видом транспорта стал трамвай №3. Попросту «тройка», возившая меня от остановки «ул. Школьная» (улица с двумя школами на ней) — минуя следующую «ул. Софьи Перовской») и, через шаткий мосточек над вездесущей Ржавкой, — до остановки «ул. Гончаровой», где находилась моя 120-ая школа.
«Тройка» с дребезжащим звоночком вместо гудка и теперь не потеряла своей актуальности.
В дороге я, чтобы скоротать время, часто сочинял стихи. Одно из поэтических творений, «В трамвае», родилось именно в «тройке»:
«Компостируйте талоны!»
Раздаётся по вагону —
И хозяйки давят, ссорясь,
Кто — капусту, кто — свеклу.
...А мальчишка едет зайцем —
Щедро дарит тонким пальцем
Непонятные узоры
Запотевшему стеклу».
Или ещё одно, более длинное:
«...В грусти часто забываясь, Остаюсь один в трамвае.
Проезжая, остановки Знаю все наперечёт.
На пустующих сиденьях Мне рисуются виденья —
Добродушная Старушка И серьёзный Старичок.
Вот билет берёт Учёный. Конопатая девчонка
Держит в маленькой корзинке Двух пушистеньких котят,
Убеждая всех в трамвае (Все с улыбкой ей кивают),
Что котята не играют, Потому что есть хотят.
Вот Гражданка с саквояжем. Вот сердитая Мамаша
Раскричавшейся малютке Нервно щупает живот.
Тётка в розовой панаме К ним несётся, как цунами,
И суёт «дитю» конфету: «Нет таких в продаже! Вот...».
Тут влетает Опоздавший — Задохнувшийся, уставший,
Носовым платком громадным Утирает пот со лба».
Далее в вагон заходит Некто, держа на поводке трёх свирепых собак. Злобные лохматые существа пытаются вырвать корзинку с котятами из рук маленькой девчонки. Все возмущаются и ссаживают наглого пассажира с его собаками:
«...Не заметив тех, кто рядом Бережёт свои наряды,
Невзирая на протесты, Некто вводит трёх собак...
А они — страшны на редкость: В рыке их — хрипит свирепость,
Морды их — грозны в оскале, Взгляд их — злобен и лукав.
У девчонки рвут корзинку! А её глаза — в слезинках,
Руки к сердцу прижимают Два беспомощных клубка...
...Закричала тут Малютка, Громко требуя из люльки,
Чтобы высадили тут же И владельца, и собак!
Тут вступились за девчонку Возмущённые: Учёный
И чуть-чуть-не-опоздавший (Утирая пот со лба),
И Гражданка с саквояжем, И сердитая Мамаша,
Добродушная Старушка и серьёзный Старичок,
Тётка (где её панама?) — Дружно высадили хама
И собак его противных! Ну а я здесь не при чём:
В грусти часто забываясь, Остаюсь один в трамвае.
Проезжая, остановки Знаю все наперечёт.
На пустующих сиденьях Мне рисуются виденья —
Добродушная Старушка И серьёзный Старичок».
Когда мы с друзьями по дому направлялись на любимую прогулочную улицу Свердловку (ныне Большую Покровскую) в верхней части города, нас через Молитовский мост вёз уже трамвай 12-го маршрута.
С моста открывался чудесный вид на Оку:
«Мчусь по окскому простору
Под трамвайный перестук.
Вся земля открыта взору, —
Что захватывает дух.
А кругом — дома и горы,
Высотой пленив, стоят.
Это — мой любимый город.
Это — родина моя!»
Наш дом построили на территории бывшего в доисторические времена русла реки, и потому присутствие вездесущего речного песка на полу в комнатах, в сандалиях и босоножках, в волосах и даже во рту и глазах, становящегося невыносимым при сильном ветре, стало для жителей дома неизбежной досадной обузой.
Асфальта у дома почти не было, к тому же вокруг шло интенсивное строительство других жилых многоэтажек.
Мать часто раздражённо поминала нехорошими словами «всю эту Молитовку».
Квартира по удивительному совпадению оказалась на пятом, как в прежнем доме, этаже и имела интересный номер 59 (как и год моего рождения).
Теперь родители имели возможность отселить нас в отдельную, для мальчиков, комнату, а сами расположились в большой, с раскладным, купленным по этому случаю, диваном и телевизором с экраном не менее 55 см в диагонали.
В 1974 году до нас, наконец, дошла очередь и на установку телефона.
Годом ранее, в 1973-ем, родители подкопили денег и приобрели набор покрытой лаком тёмной, как тогда было модно, мебели.
В набор входило метровое радио на длинных ножках со встроенным моно-проигрывателем пластинок.
§2 "Уральские самоцветы"
Будучи отроком, я прочитал тоненькую книжицу в мягкой обложке «Уральские самоцветы».
К сожалению, ныне в интернете оказалось невозможным найти книжку с аналогичным названием, изданную в начале семидесятых.
За давностью лет не могу сослаться на автора.
Драгоценные камни очаровали меня. Более всего мне запомнились друзы горного хрусталя. Я мечтал стать геологом и найти хотя бы одну из подобных друз.
Если говорить на тему профориентации «Кем ты хочешь стать», то следует упомянуть о моём первоначальном желании стать моряком.
Как папа.
Много позже я узнал, что род войск, к которому был причислен отец в 1944 году, относился не к артиллерии, а к морской пехоте. Поэтому у отца была бескозырка с надписью «Черноморский флот».
Потом я возмечтал о редкой профессии палеонтолога. Обожал динозавров и всё, что с ними связано.
Через годы, опробовав вкус успеха на литературной ниве, хотел получить журналистское образование.
Мама резко отрезвила мечтательное дитя и отправила меня в Медицинский институт. Так было проще, практичней и понятнее.
Возвращаюсь к самоцветам. Лет в одиннадцать – двенадцать мне дико захотелось поехать на Урал и заняться поисками самоцветов. Наверное, мечта догнала Павлика спустя 23 года от его рождения.
Правда, к самоцветам в те годы я уже заметно охладел. Хотя красота камня покорила меня на всю жизнь.
Большое впечатление на меня произвели сказы Бажова. Такие, как «Каменный цветок», «Малахитовая шкатулка», «Медной горы хозяйка».
С юности привили любовь к Уралу.
§3 "Все другие увлечения"
Другой «заразой» для меня стало коллекционирование марок и связанное с этим увлечением частое посещение филателистического магазина «Глобус», неподалёку от музыкального (инструменты и пластинки) «Мелодии», только уже на улице Свердлова (ныне Большая Покровская).
Где, как и у «Мелодии», всегда собирались продавцы-спекулянты («фарцовщики») и впавшие в зависимость любители желанного товара. Несмотря на регулярные облавы милиции, благо школа МВД была в двух шагах от этих «злачных» мест.
Марки также с большим аппетитом, усердно поглощали все мои накопления. К 84-му году я накопил около четырёх тысяч марок. Некоторые из них сейчас имели бы статус раритета и такая коллекция стоила бы больших денег.
Но..
(Однажды в дверь моей квартиры, когда я уже переехал в Ивдель, позвонили.
Мать, по случаю оказавшаяся в Горьком (потому что уже жила в Шаве) открыла.
В проёме стоял хитрый Шурик Малышев.
«А дайте мне марки посмотреть» — попросил Шурик.
«Иди, бери» — разрешила наивная мать.
Отсутствие альбомов с бесценными марками, на приобретение которых я потратил целое состояние, я обнаружил на следующий год, находясь в отпуске.
Я сразу всё понял: он наверняка давно загнал их по бросовой цене, чтобы разживиться на очередную выпивку).
В нашем 24-м доме все ребята как-то вдруг дружно бросились в кипучие волны коллекционирования.
Кроме марок ребята собирали почтовые конверты, этикетки со спичечных коробков, монеты.
На лестницах в подъездах ежедневно шла бойкая торговля, а иногда и обмен, вожделенными драгоценностями.
Среди монет встречались и полтинники 1924 года из чистого серебра. На лицевой стороне такой монеты красовался громадный рабочий, мускулистыми руками решительно разрывающий цепи, олицетворяющие порабощающий человечество капитализм.
Ну и, конечно, солдатики. Куда ж без них!
На полу в мальчиковой комнате, когда старшего брата дома не было, я устраивал на ковре, напоминающем карту мира, грандиозные побоища, где отчаянно смелые рядовые завоёвывали уважение и любовь за проявленный героизм, а также медали-ордена и становились генералами.
Я был настолько увлечён этими битвами (других интересных домашних игр тогда не было), что мать, в одночасье поняла: игромания не остывает, несмотря на то, что впереди маячили требующие абсолютного внимания
и значительного времени старшие классы.
Она тайком собрала все игральные богатства и выбросила их.
Более всего жалею, что с игрушками вместе были безжалостно выброшены старинные монеты различного достоинства, которые я либо выменял у товарищей, либо нашёл в песках у котлованов домов на стройках, коих в те времена в округе было предостаточно.
А ещё у меня был маленький золотистого цвета алюминиевый сундучок. В него я складывал современные копейки. Набитый ими сундучок напоминал уменьшенную копию сундука, набитого золотом из пещеры сокровищ Али-Бабы.
О фотографии.
Отец пытался приобщить меня к фотографированию. В 60-ых он заразился фотоделом. Ассортимент фотоаппаратов не блистал широтой, и отец выбрал «ФЭД-2».
А так как по профессии он, работая в гальванике, фактически был химиком, разобраться в хитросплетениях взаимодействия химических реакций с участием растворителей, проявителей и закрепителей-фиксаторов для него не составляло большого труда.
Фотография в то время требовала хороших знаний и навыков в области физики и химии.
Плёнку сначала нужно проявить, перевести изображение на фотобумагу, закрепить снимок на ней.
Эта процедура требовала приобретения набора оборудования для организации домашней фотолаборатории.
Все операции выполнялись в полной темноте с использованием специальной лампы, дающей тусклую буро-красную подсветку. Затем фотографии высушивались и края снимков выравнивались секатором-резаком гильотинного типа.
Очень быстро отец освоил редкую (для широких слоёв населения тех лет) цветную фотографию.
Потом перешёл на изготовление гравюр на металле. Темой гравюр чаще всего становились древние русские сказания или греческие мифы (с мускулистыми героями и полуобнажёнными нимфами) или великие поэты и парусные судна посреди клокочущих морских бурь.
Фильмы.
Они стали моей страстью на всю последующую жизнь. Я уже упоминал «Приключения мистера Питкина в больнице», «Флиппер», «Операция «Ы», которые я смотрел ещё в кинотеатре имени Маяковского на Станкозаводе или в «Орлёнке», что на улице Даргомыжского.
В 1973 годы открылся широкоформатный кинотеатр «Россия» на проспекте Ленина. Там я посмотрел львиную долю любимых фильмов.
Сильное впечатление оставили такие фильмы, передающие национальный колорит республик Советского Союза, как «Ташкент — город хлебный», «Первый учитель», «Начальник Чукотки».
Жаль, что в далёком будущем (я подразумеваю 21 век) их редко демонстрируют по телеящику.
Нравились телесериалы. (Сериалами они тогда не назывались. Перед титрами указывалось «многосерийный художественный фильм»). Такие как «Тени исчезают в полдень» (1971).
В наш быт вошла замечательная праздничная, пропитанная большой любовью к Родине песня-гимн в исполнении Екатерины Шавриной «Гляжу в озёра синие...» на музыку Леонида Афанасьева. Слова к ней написал Игорь Шаферан:
«Гляжу в озера синие, В полях ромашки рву,
Зову тебя Россиею, Единственной зову.
Спроси-переспроси меня – Милее нет земли.
Меня здесь русским именем Когда-то нарекли.
Красу твою не старили Ни годы, ни беда.
Иванами да Марьями Гордилась ты всегда.
Не все вернулись соколы, Кто жив, а кто убит...
Но слава их высокая Тебе принадлежит.
Гляжу в озера синие, В полях ромашки рву,
Зову тебя Россиею, Единственной зову.
Не знаю счастья большего, Чем жить одной судьбой,
Грустить с тобой, земля моя, И праздновать с тобой!».
Знаменательным стал многосерийный фильм «Семнадцать мгновений весны» (режиссёр Т. Лиознова, 1973). Пока шли титры, звучала песня М. Таривердиева на стихи Роберта Рождественского «Мгновения».
Вечером, когда все усаживались у телевизора, из всех окон доносился голос Иосифа Кобзона:
«Не думай о секундах свысока, Наступит время, сам поймёшь, наверное.
Свистят они, как пули у виска, Мгновения, мгновения, мгновения.
Мгновения спрессованы в года, Мгновения спрессованы в столетия,
И я не понимаю иногда, Где первое мгновенье, где последнее.
У каждого мгновенья свой резон, Свои колокола, своя отметина,
Мгновенья раздают кому позор, Кому бесславье, а кому бессмертие.
Из крохотных мгновений соткан дождь, Течёт с небес вода обыкновенная,
И ты порой почти полжизни ждёшь, Когда оно придёт твоё мгновение.
Придёт оно большое, как глоток, Глоток воды во время зноя летнего,
А в общем, надо просто помнить долг От первого мгновенья до последнего.
Классикой спустя годы стали художественные фильмы «Земля Санникова» (1973), «Мимино» (1977), «А зори здесь тихие» (1972), «Место встречи изменить нельзя» (1972), «Плохой хороший человек» (1972), «Розыгрыш» (1976), «Иван Васильевич меняет профессию» (1973), «Два капитана» (1976), «Не может быть!» (1975), «Большая перемена» (1972), «Красное и чёрное» (1976), «Здравствуйте, я ваша тётя!» (1975).
В 1992 году на курсах усовершенствования по психотерапии песня «Есть только миг» из кинофильма «Земля Санникова» (Александр Зацепин - Леонид Дербенёв) была признана гимном психотерапевтов:
«Призрачно все в этом мире бушующем. Есть только миг - за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь.
Вечный покой сердце вряд ли обрадует. Вечный покой для седых пирамид
А для звезды, что сорвалась и падает Есть только миг — ослепительный миг.
Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия. Hо не всегда по дороге мне с ним.
Чем дорожу, чем рискую на свете я - Мигом одним — только мигом одним.
Счастье дано повстречать да беду еще. Есть только миг - за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь»
Другая развлекуха.
Иногда мы с друзьями-товарищами ходили в сторону кинотеатра «Россия». Но не для просмотра очередного фильма, а на протекающую мимо здания кинотеатра речку Ржавку — удить «рапанов».
Ржавка уродливым шрамом изрезала лицо Ленинского района до самой Оки. Речка перестала иметь вид естественного открытого водоёма и превратилась в помойно-сточную бесконечную канаву.
Основным источником, обеспечивающим водонаполнение Ржавки стали сбросы промышленных сточных вод от многочисленных предприятий, интенсивно загрязняющих окружающую среду.
(При температурных инверсиях, часто происходящих в нижней части города, наш район накрывало смогом, дышать в котором зимой можно было только через горсть снега).
«Рапаны» — единственные живые существа, сохранившие уникальную способность обитать в ядовитой от промстоков реке Ржавке.
Есть их было нельзя ни в каком виде. Опасно было даже прикасаться к этим мерзким остроколючим тварям с саблезубым оскалом пасти. Размером с палец, с хищным окрасом узора по бокам, напоминали они нечто среднее между змеёй и драконом в миниатюрном исполнении.
Убийственная химия, в которой они пребывали, не отражалась на самочувствии переродившихся в чудовищ рыбок.
