Двери в детство.

Когда на грани сна смыкаются глаза,
Вдруг память, как волна, несёт меня назад.
Туда, где тёплым днём приятный ветерок,
Где пряди всех времён сплелись в один клубок.
Там возле древних скал, простором опьянён,
Любой пацан искал следы былых времён.
Вдруг, в глубине пещер, заброшен и забыт
Басмаческий аскер у золота лежит.
Истлел его халат, но сразу рядом с ним
Застыл стволом назад заржавленный "максим".
Вот если повезет то место отыскать,
Сгодится пулемёт в Чапаева играть.
А золото вернуть в какой-нибудь музей,
И взять совсем чуть-чуть, чтоб одарить друзей.
Бутылок изумруд меняет детвора
На радость что везут в арбах "шара-бара".
И я бутылки нёс на их гортанный зов,
Заслышав стук колес и цокот ишачков.
Там лет уже с пяти любой малец готов
Отчаянно грести сквозь пену бурунов.
И сквозь водоворот пройдя по бурунам
Прижать худой живот к нагретым валунам.
О, если б было так, чтобы однажды днём
Мне Бог в родной Чарвак открыл дверной проём.
Не в этот, что сейчас заброшен и уныл,
А в тот, каким для нас Чарвак когда-то был.
 
PS. Аскер - воин; шара-бара - сборщик бутылок, обменивавший их на самодельные игрушки.
Чарвак - небольшой поселок в горах, неподалеку от Бричмуллы, воспетой в песне Никитина - 70 км от Ташкента.