Глава восемнадцатая "Однокурсники".

 

 

 

§10 . Андрей

 

На нашем потоке учился скромный неприметный Андрюша.

Казалось, что его никогда и нигде не видно и не слышно.

Но он отличался своеобразной незаметностью.

Как некое привидение.

Я знал, что он тут, рядом, и в то же время визуально его не обозначал, не фиксировал его присутствие.

 

Он присутствовал при важных моментах моих взаимоотношений с лицами противоположного пола, подсказывая, как правильно нужно мне поступать в отношениях с той или иной девицей, но как-то с краю, в области бокового зрения.

Я не сразу осознал какую-то особую (мистическую, что ли?) роль Андрея в моей жизни.

 

Понял я это только тогда, когда сопоставил разрозненные факты на протяжении всех шести лет учёбы в институте.

И был поражён тому обстоятельству, что Андрей всегда оказывался поблизости именно в тот самый момент, когда я затруднялся мысленно определиться с решением, как вести себя с данной конкретной девушкой, с которой у меня завязывались неоднозначные, сулящие определённую перспективу развития контакты.

 

Он был моим внутренним голосом, раздававшимся снаружи, подсказывающим, на что мне следовало бы обратить внимание.

Тогда я не относился серьёзно к этим случайным фразам оказавшегося рядом однокурсника.

 

А теперь, когда я прокручиваю в памяти все события, связанные с Андреем, мне начинает казаться, что в нужную минуту он как бы вырастал из ниоткуда, как джинн!

И комментировал мои мысли, давая понять, какое направление они должны принять.

Как лоцман в бурном море моих кипящих страстей!

Для полной картины ему не хватало только стоять со свечкой во время моего полового акта!

Нет, он не мешал мне и не раздражал меня своими советами.

Наоборот, я признателен ему за это!

 

В спортивно-оздоровительном лагере он делился с товарищами своим восхищением моими талантами, рассказывал им о моей исключительности, гордился однокурсником — известным чтецом на сцене художественной самодеятельности и самобытным поэтом.

Обладая исключительной наблюдательностью, обращал моё внимание на девушку, которая невпрямую подавала знаки своего расположения ко мне, ища ответных чувств.

 

Продолжение темы сыгранной «липовой» свадьбы не обошлось без вездесущего Андрея.

Той самой "свадьбы", которую мы изобразили в спортивно-оздоровительном лагере "Кировец" и о которой я расскажу позднее, в соответствующей главе.

С «невестой» я не стал продлевать отношения, увидев всю их бесперспективность.

Ходить за ручку с девственницей — не в моих правилах, да и просто несерьёзно для двадцатилетнего парня.

Бесславно покинутая мной «невеста» не теряла надежду и продолжала бросать на меня ненасытные взгляды.

Но я начисто их игнорировал.

В один из дней перед отъездом она решилась сдать свою крепость уже однажды безрезультатно осадившему её всаднику.

 

Она надела полупрозрачную блузку и «позабыла» опоясать свои небольшие спелые грудки полагающимися для такого случая лифом. Сделала она это умело — так, что разглядеть отсутствие бюстгалтера можно было только в самой непосредственной близости.

Отсвечивая белыми персиками грудей, она таинственно улыбалась, глядя на несостоявшегося "мужа".

 

Мы играли с ней взглядами, и тут вездесущее привидение Андрей, срисовав обстановку, стало тактично давать мне рекомендации, настоятельно обращая моё внимание на истомлённую искательницу отверженной любви.

Тонкий психолог, он советовал мне присмотреться к девушке и её «положительной» (от слова «положить») характеристике.

 

Я промолчал и никак не отреагировал на его настойчивые просьбы: не буду же я посвящать его в интимные подробности нашей «брачной ночи», результатом которой стало обнаружение непреодолимого препятствия для бурного романа.

Кроме того, я из опыта пребывания в спортлагере уже знал, что, завязавшись на одной, сомнительной «давалке», упустишь других потенциальных — уже настоящих! — любовниц, которых может отпугнуть наличие счастливой сытой соперницы.

 

В истории с Анечкой Андрюша также успел отметиться.

Как я уже рассказывал, Анечка сделала свою первую попытку к нашему взаимному сближению по окончании госэкзамена по эпидемиологии.

На экзамене я вытащил хороший, «удобный» билет с вопросом о гриппе. Красотища!

Про «испанку», унесшую миллионы жизней, упомянуть — одно удовольствие!

Вопрос — элементарный, проще простого!

Я смело оттарабанил ответ, и рассчитывал получить за него, как минимум, заслуженную четвёрку...

Но — увы!

Экзамен у меня принимал лично заведующий кафедрой эпидемиологии, профессор Минеев, собственной персоной.

Он же читал нам лекции весь семестр до этого.

Лекции его, как и другие, я, по привычке, цинично проигнорировал.

За что был помещён в расстрельные «чёрные списки» злостных прогульщиков лекций.

 

Суть списков состояла в том, что таким студентам на экзаменах автоматически снижалась оценка на один балл.

Профессор специально задал мне дополнительный уточняющий детали вопрос, зная, что ответ на него содержался в прочитанной им лекции. На которой я, естественно, отсутствовал...

В учебниках такой информации тоже нет.

 

Я не нашёлся, что ответить на эти «уточнения».

«Конечно, ты не знаешь, как ответить на дополнительный вопрос — подытожил отомщённый профессор, — потому что на моей лекции ты не был».

 

В итоге я схлопотал трояк!

Самый первый госэкзамен и — трояк!

Это сильно расстроило меня и я, прежде чем собрать вещи перед уходом, сгонял в местный буфет, где купил бутылку шампанского за 2.20, чтобы потом, в состоянии обрушившегося на меня горя, омыть первый экзамен, как блин комом, в компании со своей верной подругой школьных времён Ленкой Елутиной.

 

Об этом я рассказывал в параграфе "Анечка".

"...И в этот самый момент Анечка выкидывает свой коронный фортель, выйдя на сцену аудитории, где стала прилюдно мне «отдаваться» прожигающим насквозь взглядом..."

 

Андрей, как вы уже догадываетесь, и тут оказался на положенном ему месте — рядом со мной, — чтобы обратить моё внимание на одиноко стоящую перед всем залом Анечку, жаждущую тепла, ласки и любви...

 

Я был здорово рассержен таким поведением Анечки, нестандартным способом предлагающей себя и таким образом выставляющей напоказ все мои интимные намерения.

Резко встав, я молча покинул аудиторию, в который раз презрев своевременные подсказки «голоса свыше» —всегда участливого и тактичного Андрея.

 

 

Один случай с Андрюхой позабавил меня особенно.

...Стою я как-то поздней солнечной осенью на остановке «ул. Медицинская» после занятий, проходивших в здании БФК, чтобы на «сороковом» Икарусе поехать домой.

Автобус что-то подзадержался и я с неимоверной скуки нудными шагами измерял казавшуюся бесконечной асфальтовую площадку остановки.

 

Безотчётно завернув за угол, чуть не упал (почти в буквальном смысле): совсем рядом с остановкой (где в любое время могли находиться представители профессорско-преподавательского состава института), держась за чисто символическое деревце (являвшееся в реальности прутиком, торчавшим неподалёку), качался, как камыш под ветром, тот самый Андрей!

В дрезину пьяный!

При этом у него был расстёгнут ремень и слегка приспущены брюки...

Я обалдел!

 

Глубоко порядочный трезвенник, ранее не замеченный ни в чём предосудительном, вёл себя просто по-свински!

...Он что-то невразумительно бормотал, рыгал, гнусно сморкался и постоянно рисковал потерять своё крайне неустойчивое равновесие.

 

Я в ужасе бросился к нему и стал натягивать ему опасно спадающие брюки.

 

Застегнув изрядно подвыпившему другану ширинку и заправив в штаны помятую рубашку, я решил было как можно быстрее управиться и с его ремнём, как вдруг боковым зрением заметил приближающуюся фигуру милиционера.

Тот шёл прямо на нас, не скрывая, как могло показаться, радикальных намерений!

Я испугался.

И пока расстояние между нами и ментом позволяло, прошептал пьянице прямо в ухо: «Андрюх, слушай меня внимательно. Ты способен меня воспринимать или нет?»

Андрей утвердительно мотнул головой.

«Слушай, — продолжил я, — сюда идёт мент...

Нужно сделать вид, что ты трезвый!

Что мы просто мирно беседуем с тобой...

Постарайся не раскачиваться...

Держи осанку!

Выпрямись!»

 

Пока я давал тренерские указания, руки мои судорожно застёгивали распоясанный Андрюшкин ремень.

Андрюха вдруг резко ударил по моей руке и со словами «Я сам, сам...» попытался самостоятельно (ведь он уже, якобы, трезвый!) попасть язычком пряжки в отверстие ремня.

Ему это никак не удавалось, и тогда он сильно дёрнул за кончик ремня, который от крайней изношенности не выдержал и... оторвался.

 

«Это конец» — подумал Штирлиц из анекдота.

Милиционер (благо пешеходная дорожка проходила в аккурат с деревцем, за который зацепился Андрей, спасая своё вертикальное положение) продолжал неторопливо настигать двух подозрительных студентов.

«Прошу тебя, только не качайся!

Притворись трезвым!..

Потерпи только минуту...

Он уже совсем рядом!» — успел предупредить я незадачливого алкоголика.

 

Оторвавшийся хвостик ремня я вырвал из рук Андрюхи и, не зная куда его деть, машинально сунул ему в верхний наружный карман рубашки.

Андрюха благодарно кивнул мне, давая знать, что он всё прекрасно понял и сейчас же начнёт изображать из себя (совершенно не пьющего, на дух не переносящего всё спиртное) благопристойного гражданина.

 

В момент, когда мент поравнялся с нами, Андрей — совершенно неожиданно для меня — провёл пятернёй по волосам, как бы придавая себе порядочный вид.

С особым старанием на пьяном лице он вытащил оборвыш ремня и стал тщательно причёсываться им (?!)

Милиционер ошарашенно оглядел Андрюшу.

Но..., ничего не сказав (как будто мы с Андрюхой мгновенно испарились) прошествовал мимо.

Я облегчённо выдохнул...

Опасность миновала.

 

 

На следующий день я принялся выяснять, кто, когда и где до такой степени напоил скромницу Андрюшу.

 

Оказалось, что дело обстояло так.

После занятий на кафедре коллоидной химии лаборантка уговорила мужиков из девятой и десятой параллельных групп, с кем учился Андрей, задержаться и помочь ей в проведении генеральной уборки помещений кафедры.

Мужская рабсила потребовалась ей для передвижения мебели с одного места на другое и обратно.

В награду она пообещала студентам «проставиться» по целой кружке неразбавленного медицинского спирта.

Те охотно приняли предложение лаборантки и быстренько перетаскали мебель во всех нужных (и ненужных) направлениях.

 

В конце мероприятия довольные они уселись за огромный стол лаборатории и заботливыми руками симпатичной лаборантки каждая алюминиевая на четыреста миллилитров кружка была наполнена обещанной порцией спирта.

 

Так получилось, что при опустошении спецбутыли со спиртом по причине ошибки в расчётах образовался непредвиденный излишек — ещё одна-единственная кружка спирта.

 

Запить было нечем, поэтому перед каждым студентом появилась вторая, точно такая же темно-синяя эмалированная кружка (откуда на кафедре химии столько алюминиевых, кондовых кружек? Со времён войны, что ли?)

 

Ребята, соблюдая главное правило — не вдыхать воздух сразу же после залпа — опрокинули содержимое кружек себе вовнутрь.

 

Вторым движением (на время задержки дыхания) было как можно быстрее дослать вслед воду из второй «запивательной» (внешне ничем не отличимой от первой) кружки.

Что и было — ко всеобщему удовлетворению — сделано.

Один Андрюша сиротливо сидел с наполненной спиртом алюминиевой чашей страданий и никак не решался скопировать действия окружающих его одногруппников.

 

Разгорячённые ретивые парни стали подтрунивать над ним, бросать ехидные насмешки в виде подозрений в его натуральной принадлежности к славному роду мужиков.

 

Андрей не вынес издевательств соплеменников и маханул ядрёный спирт себе в глотку!

«Участливые» подлые мошенники незаметно подменили ему вторую, спасительную, кружку на ту самую, лишнюю, с оставшейся невостребованной порцией спирта!

 

В горячем желании запить всю эту мерзопакостную гадость (алкоголь Андрей ни разу до этого не употреблял), несчастный студент стремительно опрокинул и вторую коварную кружку!

 

...Ребята замерев ждали проявлений соответствующей реакции: либо он брызнет этим спиртом во все стороны, либо его вырвет.

Они уже расступились на всякий случай, но так и не дождались.

Андрей, с первых секунд почувствовав знакомый обжигающий вкус, упрямо изображал человека, не заметившего подмены.

Коллеги подивились такой устойчивости Андрея и дружески похлопали его по обмякшему плечу..

 

Следует отметить, что пьянка проходила в конце занятий на пустой голодный желудок.

А теперь представьте дозу алкоголя, схваченную непьющим Андреем на импровизированной пирушке!

 

Кружка чистого спирта тянула по воздействию на поллитровую бутылку водки, выпитую залпом!

А он засадил целых две!

Отравил почти летальной дозой организм, который до этого случая алкоголь даже не нюхал!

Хорошо, что Андрей не рухнул замертво, а проявил невиданную доселе живучесть.

 

Активность пьяного Андрея преодолела установленные рамками строгого воспитания пределы — его потянуло на подвиги.

Он немедленно, пока этиловый яд ещё не успел полностью раствориться в его крови и отключить мозги, направился в 3-е общежитие санфака, прославленный наличием доступных девиц.

 

Там новоявленный брутальный плейбой, идя по общему коридору, орал: «Дайте мне бабу! Дайте немедленно! Я её выебу!».

 

Как говорили мне потом собутыльники, они с трудом уломали его и уложили на свободной кровати, чтобы тот отоспался и протрезвел.

 

Как Андрюха оказался на злополучной остановке, они ведать не ведают. Я поделился с ними продолжением этой истории, которое могло довести Андрюху до самого неблагоприятного финала (загреметь в ментуру — значит: как пробка, вылететь из института).

Всем известный исход несоблюдения «золотого правила» морально-нравственного облика советского студента-медика!

 

И спустя долгие годы Андрей (при всей его благородной бескорыстной помощи таким страдальцам от собственной гордыни, как я) не смог устроить свою личную жизнь...

Вёл сугубо холостяцкий образ жизни.

Когда его «семейное» положение стало бросаться всем в глаза, в мою голову закралась подозрительная мыслишка: «А не голубой ли он, случаем?».

 

Поняв всю бесперспективность профилактического (а не лечебного) образования, он вовремя сориентировался, через год-другой после получения диплома переучился (тогда это ещё было возможно) и стал практикующим врачом — лечебником.

В девяностые лихие годы, когда работа врача перестала приносить хоть сколько-нибудь ощутимый, терпимый доход, он переквалифицировался в «торговца оружием» — устроился продавцом в оружейный магазин на Автозаводе (имею в виду район, а не предприятие).

 

Лет в пятьдесят вернулся к прежнему ремеслу и стал работать лечащим врачом-терапевтом в фирме «Добрый Доктор» неподалёку от станции метро «Заречная».

Примерно в 55 лет, слышал, женился.

Значит, не всё ещё потеряно в судьбе Андрея.

Доброго ему пути!