Страшный случай, произошедший до нашей эры с кроманьонским художником (пародия)
Чутьём кроманьонца ловил ускользающий запах.
Олень убегал, положив на загривок рога,
Клыкастый змеился в траве на подогнутых лапах,
Нечаянный камень толкала в прыжке кабарга.
Сверкало, и в небе сшибались огромные камни,
Пугающий грохот катился в ответ кабарге.
Лишь крепче сжималось корявое древко руками,
Цеплялись колючек шипы к волосатой ноге.
Всё ложь! Ещё не было самого первого слова,
Рычанье, урчанье в наглядности жестов и поз.
Углём или охрою линий рождались основы
Наскальных рисунков добытых оленей и коз.
Истлели века, а наскальные росписи живы.
Так значит, не зря ты старался, лохматый творец!
Дыхание ветра щекочет зелёные гривы
И падают звёзды стихами в заветный ларец.
20.09.11 0:38 Самара
Whisky "Чутьём кроманьонца ловил ускользающий запах"
Смеркалось. Кроваво пузырилось древнее солнце.
Рука волосатая нервно сжимала стило.
Художника, наипахучего средь кроманьонцев,
Чутьё, столь известное племени, раз подвело.
Случилось же вот что. Ему заказали картину.
В пещере вождя, на стене, шесть на восемь локтей.
Супруга вождя запилила, что, дескать, "в гостиной
Совсем неуютно и есть неприятно гостей.
Что сил нет глядеть лишь на шкуры и серые стены.
Ты вождь и давай окультуривать дикий народ.
Картина нужна. Например, мой портрет несравненный."
Короче, любой кроманьонец женатый поймет.
Вождя допекла эта женская жажда культуры.
Призвал он художника: "всё, выручай, не могу!
Не надо портрета - живой мне достаточно дуры.
Животную лучше малюй. Например, кабаргу."
Художник обегал всё племя, не ведая лени,
Но так до конца и не понял, увы, ни фига.
"Сказали, что вроде олень. Нарисую оленя.
Пусть скажут потом, что не как там её, кабарга."
Он охры набрал и угля, и махры первоклассной,
И изобразил нечто в позе козы, на бегу,
Рога положив на загривок ей, дико-прекрасной.
Такой, какой смог он представить себе кабаргу.
"Всё ложь!" - вождь воскликнул, едва поглядев на картину.
"Клянусь твоей жизнью, что будет она недолга.
Ведь это же не кабарга, а другая скотина.
Откуда бы у кабарги появились рога?!"
Вождь мечет и рвёт, живописец ревёт, как белуга.
И свой кругозор, чисто неандертальский, клянёт.
Но тут прибегает вождя дорогая супруга
И требует ей предъявить результаты работ.
Повисло молчание, месяца выше возвысясь.
Они расступились, её пропуская к стене.
Вождь взглядом сказал, мол, "песец тебе щас, живописец!"
Художник мигнул, что, "возможно, не только мине..."
"О чудо! - Она возвестила - "И глаз мой раскосый,
И ладный мой стан, и по-царски упитанный зад,
И КОСЫ мои, кроманьонские черные косы!
Всё верно и точно подметил твой мастерский взгляд!"
Бежал живописец домой на подогнутых лапах,
Улыбка безумно змеилась, кривились уста.
И запах его, кроманьонский настоянный запах,
Клыкастых распугивал в древних хвощовых кустах.
Художник забросил стило от такого кошмара.
В поэты подался - точнее описывать власть.
Давно это было... В том месте, где ныне Самара.
Тогда еще Куйбышев вся эта местность звалась.
