Зарисовки под радужным зонтом. Часть 6
На небе этюды рисует мальчишка,
Мазок за мазком уложив облака,
Забыв о коньках, о футболе и книжках -
Они не займут все мечты ветерка.
Он рвется все выше - над крышами к солнцу,
Летит и смеется, дробя в вихрях день,
Поет в переулках, стучится в оконца
И сыплет на город пригоршни лучей.
Он сеет улыбки, щекочет веснушки,
Шутя выбивает кудряшки из кос,
Разбудит с утра, проскользив по подушке,
И сядет невидимым счастьем на нос.
В глазах он смешинки зажжет, как фонарщик
Ночь в ночь зажигает огни мостовых.
Мелькнет день минувший - умчится он дальше,
Чтоб в небе рассветном ткать сказки свои.
Над городом нашим летает мальчишка
Смешной, озорной и известный смельчак,
Он рвется к неведомым странам и высям,
Играя в гардинах и выстудив чай...
Закат теплой рукой гладил вершины елей. Елям это нравилось, и они урчали, как коты – будто бы под малахитовым одеянием не ствол вовсе скрыт, а пушистая мурчащая манишка. На изнанке мира далекими звездами зажигались огоньки глаз. Поддавшись всеобщему мурчательному настроению, мы тоже устроили «погладелки», как весело поименовал это Луч. Парнишка гладил маленькой ладошкой Пыффа, и барсучонок, надуваясь, как пушистый воздушный шарик, вдохновенно оправдывал свое имя – пыффкал. Каждый раз, когда ладошка луча скользила между маленькими чуткими ушками, зверек прикрывал бусинки глаз, и начинал потешно, быстро-быстро шевелить черным влажным носиком. Я гладила Луча. Золотистые кудри струились между пальцами бликами солнечного света, мягко грея руку. Не потому ли звали их хозяина Лучом? Быть может…
Луч тоже прикрывал глаза и забавно шевелил кончиком курносого носа, отчего веснушки на нем приходили в немалое волнение и бегали туда-сюда стайкой золотистых муравьев. Они складывали узоры, постоянно меняющиеся, как в калейдоскопе. А мне хотелось хоть пальчиком погладить нос – не щекочутся ли муравьи-веснушки?
- А знаешь, почему облака каждый день разные? – вдруг спросил Луч.
Я пожала плечами и улыбнулась:
-Почему? – он не видел мою улыбку, но почувствовал – золотистые солнечные зайчики в пальцах засновали проворнее и замерцали ярче.
- Я тоже не знаю, но я догадываюсь… Вот есть я – Луч. Значит, есть и Ветер. Точнее, Ветерок – он ведь тоже еще мальчишка.
- Тогда ты – Лучик, - улыбнулась я. Мальчишка завозился и замерцал ушами.
- Лучиком я, конечно, бываю, но я уже почти взрослый… Поэтому я уже почти всегда Луч, - сказал он важно. И я согласилась. Да, Луч, конечно, ты взрослый… Только, пожалуйста, не спеши взрослеть…
- Я люблю гулять и сочинять сказки, и рассказывать их зонтику, Чфирку и тебе, - продолжал он. - А Ветерок любит рисовать. Еще бы ему не любить – вон у него какой холст – все небо, от края до края, - Луч развел руками, словно пытаясь обнять все это небо. – И он рисует. Самыми-самыми чистыми красками. Белыми. Это для того, чтобы люди сами могли раскрасить его рисунки – каждый для себя. Ветерок, конечно, еще маленький, но он многое понимает. Лучше некоторых взрослых.
- И как же мы их раскрашиваем? – спросила я.
- Что нарисовано там? – ткнул Луч пальцем куда-то вверх. Я присмотрелась. Над вершинами елей важно плыла огромная черепаха, в чепчике и с трубкой, как в мультике.
- Черепаха, - сказала я. – Тортилла.
- Кто-кто? – заинтересовался Луч. Он даже обернулся и заглянул мне в глаза.
- Тортилла. Черепаха из сказки о Буратино.
- Буратино я знаю. Он живет во-он за тем бором, - махнул рукой влево Луч. – А о Тортилле я не слышал. Я спрошу, - сказал серьезно. Конечно, спросит. И обязательно познакомится со старой доброй черепахой.
- А ты что видишь? – спросила я.
- Мышь под шляпой. Котелком. Знаешь такие? – улыбнулся он.
- Как у Шерлока Холмса? Знаю.
- А это кто?
- Сыщик. Очень хороший. Я дам тебе о нем почитать.
- Лучше расскажи. А читать я буду, когда буду тебя ждать. Ты же уйдешь когда-нибудь, и я буду ждать.
За все это время он впервые упомянул, что я уйду. А я совсем забыла уже об этом. Ведь мне придется отправиться дальше… Но это будет не сейчас. Потом.
- То есть мы его раскрасили по разному? Одно и то же облако? – я присмотрелась. И правда мышь. Под котелком. Или всеже Тортилла…
- Да. Это значит, что мне сейчас нужна мышь. А тебе – Тортилла…
- Зачем?
- Не знаю… Но ты ведь ее нашла…
Мы сидели на крыльце: я, Луч и Пыфф. Пыфф пыффкал, Луч сиял улыбкой и грел мои пальца теплыми своими кудрями. А я думала. О Ветерке и чудных его рисунках. Как знать, может, и правда живет где-то мальчишка по имени Ветерок? И рисует то, что на нужнее всего, а мы, люди, еще этого не понимаем…
