смысл жизни
Все больше думаешь о нашем смысле жизни,
Когда становишься уже пенсионер,
Что было мрачно, станет очевидно,
Дела, поступки наши не пример.
Куда друзья и сослуживцы подеваются,
Забытый всеми в собственном кругу,
Как будто впору так и полагается,
Быть в стороне на дальнем берегу.
У сослуживцев всех свои заботы,
Работа, развлечения, семья,
И мысли отвлеченные в полете,
Тревожит дней текущих кутерьма.
А тут еще различные болезни,
Стучатся в двери к нашим старикам,
Которым с каждым годом, как известно,
Мечтой взлетать труднее к облакам.
И даже мысленно мечтать и расслабляться,
Когда тебя оставят в стороне,
Не сможешь принимать свое участие,
Хоть, полноценный разумом вполне.
И неплохой советник и наставник,
И мог бы молодых еще учить,
Передовик вчерашний и ударник,
И сердце озабоченно стучит.
Пока здоров, хлопочешь по хозяйству,
Помастерить, сготовить, принести,
А с пенсией сегодня не богатой,
Не разогнаться творчески в пути.
Советской власти нет, а рынок поощряет,
Огромный и растущий капитал
И если кто- то этому мешает,
Будь ты душою, чистой как кристалл.
Тебя подвинут бездари в сторонку,
Баранов стадо любит лебезить,
Глядишь, обыкновенные подонки,
Всех болтовней пытаются грузить.
Все честные, разумные попытки,
Стараются обдуманно прикрыть,
Находятся различные улики,
Как ближнему при этом яму рыть.
Недаром и в пословице бытует,
Зарока от сумы и от тюрьмы,
В народе никогда не существует
И нам пора задуматься самим.
Как честно и достойно добиваться,
Для дома и семьи насущных благ,
Чтоб постучалось истинное счастье,
В достатке процветал родной очаг.
По молодости кажется все мало,
А в старости духовные мечты
И к вечеру душевная усталость,
С закатом драгоценной красоты.
подумаешь один во мраке ночи.
Как пролетели быстро наши дни
И уходить совсем, пока не хочется,
Спаси нас всех Господь и сохрани.
Хоть век наш ясно катится к закату.
Лишь памяти обыденный простор,
Осталось две сестренки и пять братьев,
Расширенный мечтами кругозор.
И нет уже отца 43 года,
Двух старших братьев наших по отцу,
Хотя они не делали погоду,
Угодно было Господу творцу.
Дарить им положение и силу,
Наследников желанных, неплохих,
Чтоб корни обстоятельно пустили,
В минутах сладких, сердцу дорогих.
Гордыня жить спокойно не давала,
Затмила жадность пьяные глаза,
Не стоит глубоко вникать в детали,
О мертвых говорить про все нельзя.
Ушла сейчас от нас на отдых мама,
Помаяться в постели довелось,
Вся жизнь была наполнена делами,
О чем мечтала, многое сбылось.
Достойно нас воспитывала нежно,
Всем отдавала часть своей души,
Переживала наши перемены,
Желала благ желанных и больших.
А главное всем жить в любви и мире,
Не ссориться естественно ни с кем,
Погодой дорожить в своей квартире,
Без лишних кривотолков и проблем.
Последние года свои в кровати,
Смиренно и спокойно провела,
Родным и близким всем желала счастья,
С молитвой тихо к Богу отошла.
Мир праху папе, маме, братьям старшим,
Пусть пухом вечным станет им земля,
Нам здравствовать и дальше с полной чашей,
В самих себя уверенность вселять.
Поднялись сами в призрачное время,
Переживали голод, смерч ь и страх,
Серьезные и глупые проблемы,
Испытывал семейный наш очаг.
Случалось все, моление и вера,
Насыщенные счастьем были дни,
Духовная, святая атмосфера,
В кругу семьи, знакомых и родни.
Затем опять возврат в мирские будни,
Где пьянки, ссоры, ругань и разврат,
И примириться с этим было трудно,
Никто был просто этому не рад.
А старшие, тем более боялись,
Сказать отцу, открыто супротив,
Душевно втихомолку огорчались,
Пытались ключ отчаянно найти.
Хотелось только ласки и покоя,
Взаимопонимания в семье,
Махнуть на все превратности рукою
И мирно спать с любовью на уме.
Копейкой дорожили еще с детства,
Досталось старшим больше трепетать
И некуда в то время было деться,
Не то, чтоб в поднебесье улетать.
Военная разруха, до и после,
И лозунги прекрасные вокруг,
Такую чепуху всегда пороли,
Что мы друг другу, брат, сестра и друг.
Поверили мы в это, как ни странно,
Работали порой, запросто так,
Субботники прижились постоянные,
Воскресников смешная суета.
Час или два подсобная работа,
Прибраться, приукрасить, подмести,
Затем попойка чувствами в полете,
Пытаются все душу отвести.
Массовики, затейники на службе,
Приобретали славу и почет,
Клялись подвыпив малость в вечной дружбе,
Все доводы разумные не в счет.
Всем одинаково зарплату начисляли,
Отсиживали многие часы
И потерять работу не боялись,
Тонули в обещаниях пустых.
Смешной коммунистической морали,
Возможностей, потребностей для всех,
На чувствах человеческих играли,
И верили в поддержку и успех.
В семейной нашей маленькой ячейке,
Отец был настоящий президент,
Помощниками стали ему детки,
Которые не знали слова нет.
Особенно для Вали и для Саши,
Помаяться заботами пришлось,
Чтоб младшим братьям жизнь казалась краше,
Чуть лучше в грозном времени жилось.
Учился в КРАСНОГОРОВКЕ когда-то,
Кормили так, что страшно вспоминать,
Мы все в поселке жили небогато,
Пришлось копейке каждой цену знать.
Пошла уже работать сестра Валя,
Стремилась щедро каждому помочь,
Хоть вдоволь и сама недоедала,
Трудилась постоянно день и ночь.
А если к ней заглядывали в гости,
Напитки и закуски на столе,
Всегда во всем было легко и просто,
Надежды свет играл лучом во мгле.
Широкая душа и сердце чистое,
Достоинств всех ее не перечесть,
Большой любви связующие нити,
Крепили и достоинство, и честь.
Да и сегодня в трепетные будни,
Не балует волшебница судьба,
Словно в буран штормит на дряхлой шхуне,
Со сном и отдыхом нелегкая борьба.
Сама уже давно не молодая,
А держит всех на собственных плечах,
Душа в мечтах заботливых страдает,
Как ближних поддержать и свой очаг.
Заглядывая в будущее завтра,
От ужаса душевно трепетать,
Кругом царит безумие и старость,
И ничего уже не наверстать.
Судьбу не изменить в сплошном потоке.
И горечи ее не осознать,
К чему такая глупая жестокость,
Я не могу осознанно понять.
О брате Саше, все не перескажешь,
Святой в безумном веке человек,
Тащил нас всех в семейном экипаже
И вдохновлял на веру и успех.
И дом себе купил в Целинограде,
Куда сбежались сразу почти все,
Он ничего не требовал в награду,
Когда блистали мы во всей красе.
На нас он самолично насмотрелся,
Поэтому остался одинок
И не набрался наглости и смелости,
Нас выгнать за проступки, видит бог.
Когда задорно баловались временем,
Расшатывали нервы, как могли
И отдавали рюмке предпочтение,
От матери и родины вдали.
Поступки и порядки в доме Саши,
Нам никогда, конечно не забыть,
Он внес уверенность и твердость в чувства наши,
И отучил ругаться и грубить.
Привил он мне желание к учебе,
Стать рядом с ним на ровный светлый путь,
Здоровье, да и психику не гробить,
Избрав в Целинограде свой маршрут.
По ровной и накатанной дороге,
Чуть легче разбежаться и шагать,
И подводить во времени итоги,
И никого стараться не ругать.
Внести запрет на выпивке, курении
И трезвый образ жизни обрести,
Поставить стрессы жизни под сомнение,
Шагать уверенно и степенно в пути.
И на себя естественно надеяться,
Дерзать, стремиться, думать и творить,
Беречь свое израненное сердце
И чувства обновленные дарить.
Сам о себе наш брат не позаботился,
Здоровье и нервишки расшатал,
Решая повседневные вопросы,
Под старость износился и устал.
И нынче стало трудно все исправить,
Ремонта срочно требует мотор,
Найти необходимо переправу,
Где здравия вселенский монитор.
Отображает истины моменты,
Тропинки наши в радости, тоске,
Прошедшие и будущие лета,
В духовном и душевном тайнике.
И только лишь надеяться на бога
На его милость и на щедрость уповать,
И он развеет боли и тревоги,
Поможет дверь надежды открывать.
А нам всем остается, помолиться,
За праведника, божьего слугу,
Мы в нем никак не можем усомниться,
И вечно в неоплаченном долгу.
Считаем драгоценные минуты,
Когда узнаем важный результат,
Вздохнет спокойно обновленным чувством,
Наш несравненный Саша, старший брат.
Досталось и сестренке самой младшей,
Заботиться о братьях всей семьи,
Анализировать душой поступки наши,
Задорный нрав родных угомонить.
Оказывала помощь всем охотно,
Напутствие давала и совет,
Обогревала чувством окрыленным,
Вселяла в мысли наши яркий свет.
И когда маме плохо становилось,
В один момент она бросала дом
И к маме на подмогу торопилась
Чтоб жизнь своим катилась чередом.
Не каждому дано ее терпение
И сила воли, выдержка, задор,
Дарить самой и черпать вдохновение,
И расширять волшебный кругозор.
Ее спасает истинная вера,
Способность бескорыстно помогать,
И быть всегда самой тому примером,
Покой и мир в семье оберегать.
Что о себе, открыт, прямолинеен,
Все мысли воплощаются в куплет,
Возможно мне в грядущем, то виднее,
Чем здравствует романтик и поэт.
И я пишу не для забавы ради,
И не корысти, ради издаюсь,
Сам ничего не требую в награду,
Что чувствую, стихами признаюсь.
И если кто затем меня осудит,
Обиды и сегодня не держу,
Пусть будет так, как посчитают люди,
Сам мнением толпы я дорожу.
Приоритетом служит моя гордость,
Дворцов и замков не было и нет,
Дышу под мирным нашим небосводом,
И здравствую в ответственный момент.
И понимаю, толи еще будет,
Но лучшего не стоит ожидать,
Мне не нужны меха и изумруды,
И лишний раз не хочется страдать.
Испытывать заслуженную гордость,
За самых, самых близких и родных,
Копаться на участке, огороде,
Не гнать вперед галопом вороных.
Всегда при власти Виктор здесь в столице,
Директором в МЕДЦЕНТРЕ много лет,
Сумел успехов всяческих добиться,
Заслуженный его авторитет.
Заслуженный учитель Казахстана,
Всегда любил своих учеников
И был для них наставником желанным,
Удел его особенный таков.
Повырастали дети незаметно
И хоть живут уже в другой стране,
Где процветает знание, умение,
Ребят с дипломом, грамотных вполне.
Приветствуют в Австралии и Польше,
Для них горит всегда зеленый свет,
Несут они прилежно свою ношу,
Заслуженный в детей авторитет.
Зациклился на рюмке только Вася,
Набраться может с раннего утра,
Сто грамм его душе вселяют счастье,
Для всех нас непонятная игра.
При разуме таком и обаянии,
Как много б важного при жизни сделать смог,
Перебороть бы глупые желания
И честно исполнять гражданский долг.
Чернобыль, правда, сделал свое дело,
Но градусами боль не исцелить,
Неужто пить взахлеб не надоело,
А совесть воздержаться не велит.
Прийти с утра к сестренке старшей Вале,
Просить сто грамм, глядеть притом в глаза,
В которых боль от времени, усталость,
Большая сила воли, отказать.
Со ссылкой на инфаркты и инсульты,
В недавнем времени знак свыше Богом дан,
Но продолжает пьяное распутство,
Брат Вася, опустившийся граждан.
Германия вселяет брату Грише,
Надежду на грядущий новый день,
Так было суждено наверно свыше,
Жить временем надежды перемен.
И сохранять семейные устои,
Воспитывая внуков и детей,
Беречь себя и время золотое,
Не утопать душой в пылу страстей.
Жизнь продолжается, в заботах и тревоге,
Переживания различные не в счет
Надеемся на разум и на Бога,
На его милость и духовный взлет.
И пусть по вере каждому воздастся,
Осудят нас потомки по делам,
Души любой несметные богатства,
Надежда, грусть и радость пополам.
Мы вправе выбирать пути, дороги,
На драгоценной матушке земле,
Благодарить за все судьбу и Бога,
Что представляет свет любви во мгле.
Когда становишься уже пенсионер,
Что было мрачно, станет очевидно,
Дела, поступки наши не пример.
Куда друзья и сослуживцы подеваются,
Забытый всеми в собственном кругу,
Как будто впору так и полагается,
Быть в стороне на дальнем берегу.
У сослуживцев всех свои заботы,
Работа, развлечения, семья,
И мысли отвлеченные в полете,
Тревожит дней текущих кутерьма.
А тут еще различные болезни,
Стучатся в двери к нашим старикам,
Которым с каждым годом, как известно,
Мечтой взлетать труднее к облакам.
И даже мысленно мечтать и расслабляться,
Когда тебя оставят в стороне,
Не сможешь принимать свое участие,
Хоть, полноценный разумом вполне.
И неплохой советник и наставник,
И мог бы молодых еще учить,
Передовик вчерашний и ударник,
И сердце озабоченно стучит.
Пока здоров, хлопочешь по хозяйству,
Помастерить, сготовить, принести,
А с пенсией сегодня не богатой,
Не разогнаться творчески в пути.
Советской власти нет, а рынок поощряет,
Огромный и растущий капитал
И если кто- то этому мешает,
Будь ты душою, чистой как кристалл.
Тебя подвинут бездари в сторонку,
Баранов стадо любит лебезить,
Глядишь, обыкновенные подонки,
Всех болтовней пытаются грузить.
Все честные, разумные попытки,
Стараются обдуманно прикрыть,
Находятся различные улики,
Как ближнему при этом яму рыть.
Недаром и в пословице бытует,
Зарока от сумы и от тюрьмы,
В народе никогда не существует
И нам пора задуматься самим.
Как честно и достойно добиваться,
Для дома и семьи насущных благ,
Чтоб постучалось истинное счастье,
В достатке процветал родной очаг.
По молодости кажется все мало,
А в старости духовные мечты
И к вечеру душевная усталость,
С закатом драгоценной красоты.
подумаешь один во мраке ночи.
Как пролетели быстро наши дни
И уходить совсем, пока не хочется,
Спаси нас всех Господь и сохрани.
Хоть век наш ясно катится к закату.
Лишь памяти обыденный простор,
Осталось две сестренки и пять братьев,
Расширенный мечтами кругозор.
И нет уже отца 43 года,
Двух старших братьев наших по отцу,
Хотя они не делали погоду,
Угодно было Господу творцу.
Дарить им положение и силу,
Наследников желанных, неплохих,
Чтоб корни обстоятельно пустили,
В минутах сладких, сердцу дорогих.
Гордыня жить спокойно не давала,
Затмила жадность пьяные глаза,
Не стоит глубоко вникать в детали,
О мертвых говорить про все нельзя.
Ушла сейчас от нас на отдых мама,
Помаяться в постели довелось,
Вся жизнь была наполнена делами,
О чем мечтала, многое сбылось.
Достойно нас воспитывала нежно,
Всем отдавала часть своей души,
Переживала наши перемены,
Желала благ желанных и больших.
А главное всем жить в любви и мире,
Не ссориться естественно ни с кем,
Погодой дорожить в своей квартире,
Без лишних кривотолков и проблем.
Последние года свои в кровати,
Смиренно и спокойно провела,
Родным и близким всем желала счастья,
С молитвой тихо к Богу отошла.
Мир праху папе, маме, братьям старшим,
Пусть пухом вечным станет им земля,
Нам здравствовать и дальше с полной чашей,
В самих себя уверенность вселять.
Поднялись сами в призрачное время,
Переживали голод, смерч ь и страх,
Серьезные и глупые проблемы,
Испытывал семейный наш очаг.
Случалось все, моление и вера,
Насыщенные счастьем были дни,
Духовная, святая атмосфера,
В кругу семьи, знакомых и родни.
Затем опять возврат в мирские будни,
Где пьянки, ссоры, ругань и разврат,
И примириться с этим было трудно,
Никто был просто этому не рад.
А старшие, тем более боялись,
Сказать отцу, открыто супротив,
Душевно втихомолку огорчались,
Пытались ключ отчаянно найти.
Хотелось только ласки и покоя,
Взаимопонимания в семье,
Махнуть на все превратности рукою
И мирно спать с любовью на уме.
Копейкой дорожили еще с детства,
Досталось старшим больше трепетать
И некуда в то время было деться,
Не то, чтоб в поднебесье улетать.
Военная разруха, до и после,
И лозунги прекрасные вокруг,
Такую чепуху всегда пороли,
Что мы друг другу, брат, сестра и друг.
Поверили мы в это, как ни странно,
Работали порой, запросто так,
Субботники прижились постоянные,
Воскресников смешная суета.
Час или два подсобная работа,
Прибраться, приукрасить, подмести,
Затем попойка чувствами в полете,
Пытаются все душу отвести.
Массовики, затейники на службе,
Приобретали славу и почет,
Клялись подвыпив малость в вечной дружбе,
Все доводы разумные не в счет.
Всем одинаково зарплату начисляли,
Отсиживали многие часы
И потерять работу не боялись,
Тонули в обещаниях пустых.
Смешной коммунистической морали,
Возможностей, потребностей для всех,
На чувствах человеческих играли,
И верили в поддержку и успех.
В семейной нашей маленькой ячейке,
Отец был настоящий президент,
Помощниками стали ему детки,
Которые не знали слова нет.
Особенно для Вали и для Саши,
Помаяться заботами пришлось,
Чтоб младшим братьям жизнь казалась краше,
Чуть лучше в грозном времени жилось.
Учился в КРАСНОГОРОВКЕ когда-то,
Кормили так, что страшно вспоминать,
Мы все в поселке жили небогато,
Пришлось копейке каждой цену знать.
Пошла уже работать сестра Валя,
Стремилась щедро каждому помочь,
Хоть вдоволь и сама недоедала,
Трудилась постоянно день и ночь.
А если к ней заглядывали в гости,
Напитки и закуски на столе,
Всегда во всем было легко и просто,
Надежды свет играл лучом во мгле.
Широкая душа и сердце чистое,
Достоинств всех ее не перечесть,
Большой любви связующие нити,
Крепили и достоинство, и честь.
Да и сегодня в трепетные будни,
Не балует волшебница судьба,
Словно в буран штормит на дряхлой шхуне,
Со сном и отдыхом нелегкая борьба.
Сама уже давно не молодая,
А держит всех на собственных плечах,
Душа в мечтах заботливых страдает,
Как ближних поддержать и свой очаг.
Заглядывая в будущее завтра,
От ужаса душевно трепетать,
Кругом царит безумие и старость,
И ничего уже не наверстать.
Судьбу не изменить в сплошном потоке.
И горечи ее не осознать,
К чему такая глупая жестокость,
Я не могу осознанно понять.
О брате Саше, все не перескажешь,
Святой в безумном веке человек,
Тащил нас всех в семейном экипаже
И вдохновлял на веру и успех.
И дом себе купил в Целинограде,
Куда сбежались сразу почти все,
Он ничего не требовал в награду,
Когда блистали мы во всей красе.
На нас он самолично насмотрелся,
Поэтому остался одинок
И не набрался наглости и смелости,
Нас выгнать за проступки, видит бог.
Когда задорно баловались временем,
Расшатывали нервы, как могли
И отдавали рюмке предпочтение,
От матери и родины вдали.
Поступки и порядки в доме Саши,
Нам никогда, конечно не забыть,
Он внес уверенность и твердость в чувства наши,
И отучил ругаться и грубить.
Привил он мне желание к учебе,
Стать рядом с ним на ровный светлый путь,
Здоровье, да и психику не гробить,
Избрав в Целинограде свой маршрут.
По ровной и накатанной дороге,
Чуть легче разбежаться и шагать,
И подводить во времени итоги,
И никого стараться не ругать.
Внести запрет на выпивке, курении
И трезвый образ жизни обрести,
Поставить стрессы жизни под сомнение,
Шагать уверенно и степенно в пути.
И на себя естественно надеяться,
Дерзать, стремиться, думать и творить,
Беречь свое израненное сердце
И чувства обновленные дарить.
Сам о себе наш брат не позаботился,
Здоровье и нервишки расшатал,
Решая повседневные вопросы,
Под старость износился и устал.
И нынче стало трудно все исправить,
Ремонта срочно требует мотор,
Найти необходимо переправу,
Где здравия вселенский монитор.
Отображает истины моменты,
Тропинки наши в радости, тоске,
Прошедшие и будущие лета,
В духовном и душевном тайнике.
И только лишь надеяться на бога
На его милость и на щедрость уповать,
И он развеет боли и тревоги,
Поможет дверь надежды открывать.
А нам всем остается, помолиться,
За праведника, божьего слугу,
Мы в нем никак не можем усомниться,
И вечно в неоплаченном долгу.
Считаем драгоценные минуты,
Когда узнаем важный результат,
Вздохнет спокойно обновленным чувством,
Наш несравненный Саша, старший брат.
Досталось и сестренке самой младшей,
Заботиться о братьях всей семьи,
Анализировать душой поступки наши,
Задорный нрав родных угомонить.
Оказывала помощь всем охотно,
Напутствие давала и совет,
Обогревала чувством окрыленным,
Вселяла в мысли наши яркий свет.
И когда маме плохо становилось,
В один момент она бросала дом
И к маме на подмогу торопилась
Чтоб жизнь своим катилась чередом.
Не каждому дано ее терпение
И сила воли, выдержка, задор,
Дарить самой и черпать вдохновение,
И расширять волшебный кругозор.
Ее спасает истинная вера,
Способность бескорыстно помогать,
И быть всегда самой тому примером,
Покой и мир в семье оберегать.
Что о себе, открыт, прямолинеен,
Все мысли воплощаются в куплет,
Возможно мне в грядущем, то виднее,
Чем здравствует романтик и поэт.
И я пишу не для забавы ради,
И не корысти, ради издаюсь,
Сам ничего не требую в награду,
Что чувствую, стихами признаюсь.
И если кто затем меня осудит,
Обиды и сегодня не держу,
Пусть будет так, как посчитают люди,
Сам мнением толпы я дорожу.
Приоритетом служит моя гордость,
Дворцов и замков не было и нет,
Дышу под мирным нашим небосводом,
И здравствую в ответственный момент.
И понимаю, толи еще будет,
Но лучшего не стоит ожидать,
Мне не нужны меха и изумруды,
И лишний раз не хочется страдать.
Испытывать заслуженную гордость,
За самых, самых близких и родных,
Копаться на участке, огороде,
Не гнать вперед галопом вороных.
Всегда при власти Виктор здесь в столице,
Директором в МЕДЦЕНТРЕ много лет,
Сумел успехов всяческих добиться,
Заслуженный его авторитет.
Заслуженный учитель Казахстана,
Всегда любил своих учеников
И был для них наставником желанным,
Удел его особенный таков.
Повырастали дети незаметно
И хоть живут уже в другой стране,
Где процветает знание, умение,
Ребят с дипломом, грамотных вполне.
Приветствуют в Австралии и Польше,
Для них горит всегда зеленый свет,
Несут они прилежно свою ношу,
Заслуженный в детей авторитет.
Зациклился на рюмке только Вася,
Набраться может с раннего утра,
Сто грамм его душе вселяют счастье,
Для всех нас непонятная игра.
При разуме таком и обаянии,
Как много б важного при жизни сделать смог,
Перебороть бы глупые желания
И честно исполнять гражданский долг.
Чернобыль, правда, сделал свое дело,
Но градусами боль не исцелить,
Неужто пить взахлеб не надоело,
А совесть воздержаться не велит.
Прийти с утра к сестренке старшей Вале,
Просить сто грамм, глядеть притом в глаза,
В которых боль от времени, усталость,
Большая сила воли, отказать.
Со ссылкой на инфаркты и инсульты,
В недавнем времени знак свыше Богом дан,
Но продолжает пьяное распутство,
Брат Вася, опустившийся граждан.
Германия вселяет брату Грише,
Надежду на грядущий новый день,
Так было суждено наверно свыше,
Жить временем надежды перемен.
И сохранять семейные устои,
Воспитывая внуков и детей,
Беречь себя и время золотое,
Не утопать душой в пылу страстей.
Жизнь продолжается, в заботах и тревоге,
Переживания различные не в счет
Надеемся на разум и на Бога,
На его милость и духовный взлет.
И пусть по вере каждому воздастся,
Осудят нас потомки по делам,
Души любой несметные богатства,
Надежда, грусть и радость пополам.
Мы вправе выбирать пути, дороги,
На драгоценной матушке земле,
Благодарить за все судьбу и Бога,
Что представляет свет любви во мгле.
