Стоящий где-то возле

Рассвет был спрятан в утренний туман,

за бязевые шторы ширпотреба,

которых и не видела толпа

времён - больших ток-шоу и багета,

просящая подбрасывать ещё

и то, и то, итогом – недовольна.

А солнце – бязь тумана едко жгло,

впиваясь в ткань прожорливою молью.

Машин толпа – мышиная толпа

сновала, чтоб - добычей мера сыра,

за серость мира вновь кляня столпа

и вес лопат, и узенькие дыры

оставленные только чтобы вздох,

за вздохом – писк. И всё, ни чихом больше.

Туман осел, как разум выпивох,

сто тысяч раз дававших слово: Брошу.

Остался – город в лужах от зимы.

Остался - день /до вечера, не боле/.

Глаза витрин, нарывы мостовых…

Остался я, стоящий где-то возле…