Никто не признал

А март, одеваясь в грязное,

ручьём посреди двора,

смеялся, над горе классиком,

что гением быть мечтал.

В окошко стучался дождиком,

«хи-хи» отбивалось в такт -

над всем сочинённым с ложью и

над глупостью по стихам

размазанной, по поверхности

чужих, правда, умных, строк.

И классик страдал и нервничал,

никто не признал, что бог

в лице его, нам дарованный,

но, нафиг, ненужный нам.

Март песни орал дворовые,

хорами котовых мяу.