Никто не признал

А март, одеваясь в грязное,
ручьём посреди двора,
смеялся, над горе классиком,
что гением быть мечтал.
В окошко стучался дождиком,
«хи-хи» отбивалось в такт -
над всем сочинённым с ложью и
над глупостью по стихам
размазанной, по поверхности
чужих, правда, умных, строк.
И классик страдал и нервничал,
никто не признал, что бог
в лице его, нам дарованный,
но, нафиг, ненужный нам.
Март песни орал дворовые,
хорами котовых мяу.