Сын полка.

Шел сорок пятый год…

Весна стучалась зябко.

Но все светлей был дымный небосвод.

А писарь записал в тетрадку:

Пацан. Три двести. Значит, пусть живет!

Его кормили козьим молоком,

Давали хлеб сосать в простом платочке,

Он не кричал, он так таился ночью,

Что было слышно, как урчит живот.

Шел фронт. К Зееловским высотам,

Бойцы стремились, и дрались за двух.

А он молчал… уже поведал кто-то,

Что видно парню перебили слух.

Но вот когда Берлин увидел наше знамя,

И был салют погромче, чем обстрел.

Сказал пацан: «Победа!», (вместо мама),

Видать иначе думать не умел.