НЕЛЬЗЯ ПРЕДАВАТЬ КОШЕК
Она стояла возле раздвижных дверей аэропорта и ждала.
Он опаздывал. В два чемодана поместилась вся ее жизнь.
Уютная квартирка, которую снимала четыре года, отпустила ее легко. Оставшиеся вещи просто подарила приятной хозяйке. Заявление об увольнении подписали без вопросов - любовь самая уважительная причина!
Труднее всего было с кошкой, куда ее на новое место без разведки? Пришлось просить пожилую дальнюю родственницу понянчить до лучших времен. Тетка согласилась. За добавку к пенсии. Корм попросила купить на полгода вперед...
Отъезд в другой город они продумали до мелочей. Его давно звали, а он все не решался. Но она поддержала, и все сложилось. Их ждали. Даже присмотрели квартиру на первое время и оплатили за счет офиса.
Она дышала обманчиво теплым октябрьским воздухом и мечтала.
О больших панорамных окнах, смотрящих на озеро. О круглом столе с льняной скатертью. О рыжих задиристых детях, ведь через пять недель дней ей исполнится 36.
Он опаздывал, но она почему-то не нервничала: уже привыкла, что форс-мажор - стиль его жизни.
Он приехал за несколько минут до окончания регистрации. Чтобы долго не разговаривать. Вытащил из кармана смятый конверт и сунул в зев ее вечно незастегнутой сумки. "Билеты электронные, - процедил. - Надо просто дать документы..." Закашлялся натужно и фальшиво, буркнув: "Извини..."
Она стояла возле снующих туда-сюда дверей и ощущала, как с нее сползает кожа. В вязком сознании крутились слова: "Я думал, что смогу, но не могу. Жена сказала, что перережет вены. Мать, что проклянет..."
Значит, все-таки жена... А говорил, что давно с ней не живет. Остались формальности. Она поверила, ведь по праздникам и выходным он был с ней, а не с женой. И на дачу возил. И ночевать оставался. И тапочки купил. И сменное белье притащил...
Дикторский голос попросил поторопиться тех, кто еще не успел зарегистрироваться на рейс.
Распахнула чемодан, быстро нашла его белье. Идеально отутюженные майки и трусы с дурацким рисунком. Выбросила в урну. И решительно вошла в стеклянно-металлическое царство. Двери послушно захлопнулись.
В самолете не плакала. Пересохли все железы. Чувства, ощущения и даже вкусовые рецепторы были мертвыми.
В чужом городе взяла такси. Назвала незнакомый адрес, слава Богу, хватила ума его выспросить по случайности и даже запомнить. Просто легкий оказался.
Как беспросветная идиотка, вошла в офис в маленьком еще зеленом дворе с покосившейся от времени кромкой тротуара. На юге октябрь - еще позднее лето...
Сказала все, как есть. Ну почти все. Кожи все равно не было - была сплошная оголенность. Души, тела, мозгов. Стыднее и глупее уже не может быть. Поэтому пусть будет так. Унижение до дна.
Легче будет всплывать. Или умирать...
Его друг юности, полноватый, с художественными залысинами, уставший хозяин офиса смотрел озабоченно. "Откуда ты на мою голову?" - читалось во всем его облике. Но вздохнул отрешенно и спросил:
- Что умеете делать?
- Всё, - ответила она. Убирать, стирать, варить борщ...
Это была обреченная шутка. Вызов. Абсурд, за которым должен был последовать пинок.
Но хмурый хозяин вдруг громко засмеялся и сказал:
- А что, это идея!!! У меня домработница уволилась, а новую не нашел еще... Бардак в доме такой, что возвращаться не хочется... Давайте с этого и начнем. Трех дней на осмотреться-определиться, думаю, вам хватит, а я за это время что-нибудь придумаю...
Через полгода приехал он. Пожаловался, что больше не может. Матери так и сказал: "Проклинай. Потому что это не жена перережет себе вены, это сделаю я от жизни такой..." Ее сердце облилось жалостью.
Он сидел в ее маленьком кабинетике руководителя отдела продаж, скукожившись на стуле. В глаза бросались неухоженность и неприкаянность. Ей ужасно хотелось встать и погладить его по голове. Мелькнула дикая мысль, что зря выбросила трусы и майки. Ему, наверное, и переодеться не во что.
Но жалость - плохая подруга любви. Она вдруг остро поняла, что не соскучилась. И в постель с ним не ляжет.
Еще через несколько минут зашел посвежевший шеф и присвистнул от удивления.
Он уехал в один из филиалов, с глаз долой, но не бросать же человека в его слабости...
А она через год родила Андрюху.
Толстого, лопоухого, с маленькими залысинками.
Потому что залысинки это не всегда от старости.
Это бывает генетическое.
А шеф не только посвежел, но еще больше растолстел на борще со свининой и воздушных варениках.
Теперь в фитнес клуб ходит.
Да, кошку тоже забрали. Худую и одичавшую. Теперь когда пятнистая дворовая видит, что хозяйка собирает чемодан, заводит свой душераздирающий кошачий плач Ярославны...
Приходится просить у нее прощения, целовать в розовый нос и обещать, что ненадолго.
Но кошки умеют за себя постоять.
Любимый бордовый чемодан, в котором когда-то поместилось половина ее жизни, быстро стал когтедралкой.
Когда хозяйка это заметила, было поздно.
Да и понять кошку можно.
Чемодан для нее - символ предательства.
А предавать нельзя.
Даже кошек...
