Мятная конфета.

Внимание! Все персонажи вымышленны, и рассказ идёт от лица мужчины.

 

Все началось еще много лет назад…

Унижение преследует меня с самого рождения.

Интересно, что чувствует крошечный ребенок, когда

родители оставляют его у порога детдома, нажимают на кнопку звонка и уходят в темноту? Сотрудники детдома называют эту кнопку «кноп кой подлецов». (Это я узнал позже, будучи уже в

возрасте 13 лет.)А сейчас я просто лежал и смотрел в небо, мне всего три месяца, и весь мир такой большой и

пугающий…

Прошло совсем немного времени, но меня

уже вынудили понять – справедливости в мире

нет. Из собственных вещей – только шкафчик у

двухъярусной кровати, а шрамы на коленях напоминают, как мне не хватает мамы. Я никак не мог понять, почему меня бросили и чем я так

успел провиниться?Каждый день, в течение десяти лет, я задавался этим вопросом. Представляешь, как сказывается на человеке целое десятилетие в том месте, куда я попал?

У всех нас был общий график жизни: завтрак,

уроки, обед, прогулка, тихий час, чтение, ужин,

сон. Но были и дни, когда кого-то из нас забирали: приходили счастливые пары, выражая сожаление всем детям, но выбирали всегда самых

красивых и милых детей. «Так выбирают, будто мы на собачьей выставке», – думал я.В один из таких дней мне посчастливилось

познакомиться с мистером Джеком. Я запомнил тот день на всю жизнь. За окном шел снег, мела сильная метель. Никого из нас не выпускали на

улицу, да, впрочем, никто и не хотел выходить.Еще днем провода энергообеспечения оборвало ветром. В приюте было темно и ужасно холодно.

Около восьми вечера мы собрались в общей комнате и сели пить чай на большом бордовом ковре. Да, уселись прямо на пол, с кружками в

руках, укутанные самыми теплыми вещами, какие только у нас были. И только крохотный светильник в центре комнаты служил слабым источником света. Наша воспитательница, мадам Илона, – пожилая женщина, укутанная

серым вязаным платком, – сидела в кресле по центру и в полумраке читала нам сказку, название которой я уже и не вспомню, но по сей день удивляюсь, как, в такой темноте, она умудрялась нам что-то читать.

Она очень нас любила, и кажется, делала вид, что читает, а сама на ходу придумывала нам новые сказки. Когда мадам Илона произнесла:

«И только раз в несколько лет можно было наблюдать, как снегопад вперемешку со звездами делал счастливыми людей, находящихся в этом

волшебном месте…», в дверь кто-то громко постучал. Все испуганно уставились на дверь.

Постучали еще раз… Мадам Илона подошла

к двери и, не спросив, кто к нам пожаловал, повернула ключ в замочной скважине.Дверь открылась, и в комнату подуло холодным

ветром. Вслед за ветром вошел мужчина, на вид лет двадцати пяти. Стряхнув снег со шляпы, он громко произнес:

– Добрый вечер!

– Джек! Я думала, ты уже никогда не вернешься!

Мадам Илона крепко обняла его, как обнимают матери своих сыновей, когда отправляют их куда-то далеко-далеко, например, на войну.

Мужчина улыбался, а мы продолжали смотреть, не очень понимая, кто именно к нам явился. Он просто стоял и улыбался. Я тогда подумал, какой же он дурак: приперся в такую погоду и стоит, улыбается. Но он развернулся к двери, вышел и спустя пару минут вернулся с огромным ящиком, еле дотащив его до центра комнаты. Со словами:

«Это всем», Джек поставил ящик перед нами. И одним ловким движением открыл его. Тут было килограмм двадцать, а может и больше, конфет.Незнакомец сел рядом с нами на пол и сказал: «Знаете, а ведь я и сам был таким же, как вы… Жил в этом паршивом детдоме до пятнадцати лет. Моя мать отказалась от меня, когда мне едва исполнилось пять…». «Только раньше здесь была очень злая повариха, и она постоянно заставляла всех съедать порцию противной каши до конца», – вставил он с ухмылкой.

Я вдруг осмелел и сказал:«Тут и сейчас такая есть». Все дружно засмеялись.

«Берите конфеты, не стесняйтесь», – обронил Джек с улыбкой.

Через несколько минут все объелись сладостями и слушали истории мистера Джека.

Этот человек побывал, кажется, в каждом уголке

нашей планеты. Он описывал, как путешествовал по Африке, как был на переговорах с королевой амазонок на каких-то древних островах, и

про заснеженный городок Мурманск, где-то за Полярным кругом, в далекой от нас России Мы внимательно слушали этого неожиданно -

го гостя. До самого позднего вечера он нас смешил и одновременно пугал своими историями.

Когда мы собрались спать, он встал с кресла и произнес: «Ребята, я был очень рад с вами познакомиться, но мне пора идти. Мадам Илона –низкий вам поклон. И спасибо за все».

Он уже сделал несколько шагов к двери, но вдруг остановился и тяжело вздохнул. Развернувшись к нам, он неожиданно произнес: «Всего одного, я

могу приютить, всего одного. Хочу забрать всех

с собой. Но я весь вечер присматривался к вам,

заглядывал к каждому в глаза, думал, кого заберу к себе в семью? Вы все замечательные, но я не могу выбрать... Моя жена, Марси, отказалась

ехать со мной именно по этой причине, да я и

сам знал, что выбрать будет сложно».

Мадам Илона подошла к Джеку и, приобняв

его, сказала: «В этом случае я возьму на себя

право выбора. У нас есть мальчик, который

здесь с самого рождения и кроме этих стен ничего в мире не видел. А провел тут больше десяти лет…». «Сойер, подойди сюда, не стесняйся»,

– добавила Мадам Илона, посмотрев мне в глаза Джек устремил на меня взгляд сверху вниз,улыбнулся и произнес: «Сойер, пошли, нам нуж -

но торопиться, нас уже ждут...».

Я был настолько обескуражен развивающи -

мися событиями, что взял одну-единственную

вещь, которая была моей собственностью – маленький ключик от пустой тумбочки, потом обнял Мадам Илону и громко сказал: «До встречи,

ребята!». И побежал на выход, вслед за Джеком, к его машине.

Мы ехали долго, и мне удалось заснуть, а он

вел машину всю ночь – все дальше и дальше от

этого ужасного места, в котором я провел пер -

вые тринадцать лет своей жизни. Я так крепко

не спал никогда и, проснувшись, немного испу-

гался. Но прокрутив в голове события прошлого

вечера, я улыбнулся. Джек взглянул на меня и,

молча, кивнул.

Почти сутки мы ехали без остановки: он очень

спешил. Не проронил ни слова, только улыбал -

ся, пытаясь скрыть свои чувства, но я видел, что

его распирает от радости и гордости.

Вечером мы наконец-то подъехали к како -

му-то дому и вышли из машины. Это оказался

большой двухэтажный дом с газоном и дере -

вянными качелями у входа во двор. На первом

этаже горел свет. Мы поднялись по ступенькам,

и Джек толкнул незапертую дверь. Миновав

огромную, но в то же время уютную гостиную,

мы попали на кухню. Там, у плиты, кружилась

молодая девушка с теплым цветом волос и голу-

быми глазами. Увидев нас, она произнесла: «К

сожалению, я испортила наш ужин. Все сгорело,

и нам придется заказать пиццу, чтобы не уме -

реть с голоду…». «Очень странная, но кажется,

еще более милая, чем странная», – подумал я.

– Сойер, знакомься: это Марси, моя жена.

– Здравствуйте, Марси.

– Привет, дружок! Я сейчас быстренько зака -

жу пиццу, а вы мойте руки и пойдемте пить чай»,

– сказала Марси и направилась в гостиную.

Через несколько минут мы уже сидели на кух -

не с чашками чая в руках. Глядели друг на друга

и улыбались. В компании этих двоих мне было

очень уютно: они излучали какое-то тепло и до -

броту. Джек сказал: «Сойер, я хочу, чтобы ты с

самого начала понял: ты не в гостях – ты дома.

Не смей стесняться, пожалуйста!». Я кивнул го -

ловой. Так мы сидели и ждали курьера с нашим

ужином.

Пиццу привезли минут через тридцать. Джек

расплатился с курьером и предложил ему зайти

и выпить горячего шоколада. Курьер взглянул

на него удивленными глазами и, что-то пробор -

мотав, ушел. «Видно испугался, что мы хотим его

ограбить и убить», – сказал Джек. Я засмеялся,

а Марси c ухмылкой вставила: «К Джеку никто

никогда не заходил на чашку горячего шокола -

да…». «Но Марси, дорогая, на улице холодно, а

он сделал нам такую услугу, привез ужин», – от -

ветил Джек. «…за который ты заплатил...», – до -

бавила Марси.

Мы сели на диван с коробкой огромной пиц -

цы на коленях и с газировкой в руках. Я сразу по -

чувствовал, что Марси отнеслась ко мне не как к

сыну, а как к другу. Она сказала, что я взрослее,

чем выгляжу на самом деле. И все время обра -

щалась ко мне: «Дружок…».

– Дружок, мы тебе подготовили комнату. Ты

же не боишься спать один? – задала мне вопрос

Марси.

– Нет, не боюсь, – немного смущенно ответил

я.

– Я шучу: конечно, не боишься, – с улыбкой

продолжила Марси.

Кажется, что мы уже успели стать лучшими

друзьями на всю жизнь… Джек уснул, сидя на

диване, а Марси взяла меня за руку и тихо ска -

зала: «Для него это был очень тяжелый день..,

пойдем, я отведу тебя в твою комнату».

Этой ночью я не смог уснуть. Смотрел в по -

толок своей комнаты на втором этаже. Эта была

комната с большим книжным шкафом – но по -

чему-то в нем была всего лишь одна книга. С вну-

шительным письменным столом, креслом в углу

комнаты и окном с видом на проезжую дорогу.

Тут было не очень много вещей, но все они были

новыми. На следующий день я чистил зубы уже

в собственной ванной комнате.

О чем может мечтать подросток в свои три -

надцать лет? Кажется, сейчас у меня было все:

своя комната, своя семья, не хватало только

щенка… Когда я закончил умываться, услышал

голос Марси с кухни: «Мальчики, завтрак!».

«Все, как в нормальной семье, – подумал тогда

я. Яичница, бекон и сок ждали меня на кухон -

ном столе. Мы поели, Джек уехал на работу, а

Марси повела меня с экскурсией по дому: кухня,

несколько спальных комнат, огромная гостиная,

библиотека – и это, не считая второго этажа, ко -

торый почти полностью принадлежал мне. Мар -

си спросила:

– Ты, видно, не понял, почему в твоем книж -

ном шкафу всего одна книга?

– Нет, почему?

– Видишь эту стену с книгами? Джек запол -

нил её именно теми книгами, которые прочел. А

я поставила свою любимую книгу на твою пол -

ку: начни с нее, если у тебя будет желание...

Я посмотрел на стену с книгами, которые про -

читал мистер Джек: тут были сотни книг.

– Мне кажется, что Джек реализует все свои

мечты из детства, все свои планы, которые он

когда-то задумал в детдоме, и что он пытается

доказать себе и всем остальным, что чего-то сто -

ит, – сказала Марси, улыбнувшись.

Прошло несколько дней. Я уже начал при -

выкать к своей новой жизни и одним ранним

утром готовился пойти в школу. «Мальчики, за -

втрак!», – услышал я тоненький голос Марси.

Я быстро сбежал с лестницы, с рюкзаком на

плече, и сказал: «Мам, я очень волнуюсь. Но

обещаю быть умнее всех!». Марси обняла меня

и не смогла сдержать слез – ведь я назвал ее ма -

мой, которой у меня никогда не было.

На улице была сильная метель. Мы ехали

в школу примерно час, и Джек сказал, что это

самая лучшая школа в округе и что в неё очень

сложно попасть, если ты не сын начальника или

кого поважнее. Я не знал, кем работает мой отец,

но не стал спрашивать в этот момент…

Большое красивое здание школы, у которого

стоял ряд разных деревьев, высотой с небоскреб,

– или мне так показалось? Мы зашли через па -

радный вход, нашли нужный класс, и Марси

мне прошептала: «Все, ты дальше сам, ничего не

бойся!..». А Джек похлопал меня по плечу и ска -

зал: «После школы расскажу тебе что-то очень

важное…».

Я зашел в класс, где были, по меньшей мере,

двадцать учащихся моего возраста и молодая

учительница математики, которая произнесла:

«Привет! А мы тебя как раз ждем. Сойер, вер -

но?». Я громко ответил: «Верно».

Выглядел я тогда немного смущенным, и

меня посадили за парту к нелепой девочке в

очках. Все шептались, рассматривая меня. Мне

стало неловко. Последующие сорок минут, ка -

жется, мало, кто был занят математикой: все то

и дело переговаривались. На перемене я стал

знакомиться с моими новыми товарищами. Вы -

сокий рыжий парень сразу протянул мне руку и

сказал:

– Густаф.

– Сойер, – я тоже протянул ему руку в ответ.

– Недавно переехал? – спросил он.

– Шесть дней назад – ответил я.

Проболтали мы с ним всю перемену, но тут

прозвенел звонок, и все направились в следу-

ющий кабинет на урок искусства. Весь урок мы

рисовали китов. У нас был классный учитель,

настоящий художник Горлан Воршал. Он рас -

сказывал нам истории про свои экспедиции на

Северный Полюс. Рядом со мной сидела голубо -

глазая девочка и очень красиво рисовала – на -

много лучше, чем я, и волосы у нее были цвета

белого золота. Она, не отрываясь, смотрела на

меня, как на инопланетянина, а я смущался.

Вдруг в класс зашел мужчина, и все вста -

ли. Это был директор школы, мужчина лет

около сорока на вид, крепкого телосложения с

явной армейской выправкой. Он подошел к учи -

телю искусств и что-то прошептал ему. Тот сразу

покачал головой и показал рукой в мою сторону.

 

«Парень – за мной. Пойдем, не бойся», – обра -

тился он ко мне. Я медленно подошел к нему, и

мы вышли из класса.

Директор отвел меня в своей кабинет: это

была большая комната, стены которой украша -

ли награды и благодарности. Я сел в кресло на -

против его стола. Он спросил:

– Джек и Марси Линдслоу, твои родители,

верно?

– Да, верно.

– Ты же знаешь, что ты их приемный, а не

родной сын, верно?

– Сэр, мне тринадцать лет, я все понимаю и

очень благодарен им, они..

– Постой, Сойер, – перебил он меня. – Мне

только что позвонили из службы дорожного па -

труля и сообщили, что твои приемные родители

погибли в автокатастрофе час назад. Твой при -

емный отец, Джек, не справился с управлением

и врезался во встречную машину. Они оба по -

гибли. Прости…

В этот момент для меня перевернулся весь

мир. Я не слышал, что говорит директор.

Мне было мучительно больно, и я не мог по -

верить в то, что произошло.

 

«Читатель, прости! Я пообещала говорить

только правду, Какой бы горькой она не являлась… Сойер больше никогда не увидит учителей этой школы, больше никогда не заговорит

с девочкой, которая сидела на уроке справа от него, и никогда не узнает, что хотел сказать ему Джек.»

 

Не судите строго, мне всего 12 лет.