После бани

Пропотею в парилке,

Окунусь в озерцо,

Отхлебну из бутылки

Грамм, пожалуй, пятьсот,

 

Затяну баритоном

Про мороз и коня,

И в Париже бессонном

Станет слышно меня.

 

И французская баба

От любви задрожит:

«Задолбали арабы.

Где ты, русский мужик?

 

От полночных метаний

Не способны спасти

Ни задохлик-ботаник,

Ни плейбой-трансвестит,

 

Ни гламурный педрила,

Ни седой старикан…

Я бы щей наварила,

Налила бы стакан,

 

С богатырского тела

Сорвала бы шинель…

В дорогих лабутенах

И в белье от «Шанель»

 

Наслаждениям плотским

Предалась бы… Приди,

Грубый варвар в пилотке

С ППШ на груди!».

 

Желваками играя,

Я скажу: «Натали,

До какого же края

Вы себя довели…

 

Говорил же – культура

Не спасёт ни хрена.

Так и будешь, как дура,

В лабутенах одна.

 

Не кручинься, Наталка,

Дожидайся – к утру

Я приеду на танке

И тебя заберу.

 

Но пока на кончину

Мир себя не обрёк,

Верный путь для мужчины –

За портвейном в ларёк».

 

Выпью, тёщину сливу

Поломаю в сердцах,

И затихну, счастливый.

И усну в огурцах.