МАЙН НЬЮ ЛАЙФ ин БАБИНСКАЯ ПУСТЫНЬ
МАЙН НЬЮ ЛАЙФ ин БАБИНСКАЯ ПУСТЫНЬ
ПРОЗОСТИХ: РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВЕЧНОСТИ И БРЕННОСТИ
ПОД ВОСХИЩЁННЫМ ВЗОРОМ МОЛОДОЙ ВСЕЛЕННОЙ
Сегодня я завершил работы по покрытию ондулином[1] крыши своей избушки в Бабинской Пу́стыни. Я один проделал эту грандиозную работу. Как никак мне уже 63 года, и ползать по крыше изо дня день, в гордом одиночестве, без страховки и помощников – это задачка не для дилетантов. И я с ней справился. Ни без курьёзов, но и без травм. Один раз грохнулся оземь, когда правил фундамент. Я пытался сдвинуть пятисот килограммовый блок с помощью рычага. Подсунув один конец рычага под блок, я подставил камень вместо точки опоры рычага и повис всемсвоим немощным, старческим телом на другом конце трёх метрового рычага – швеллера № 100. Камень оказался хреновой точкой опоры. Рычаг с него соскользнул и я грохнулся своей пятой точкой о Планету Земля!. Благо я упал на взрыхлённую почву, а вырвавшийся из моих рук швеллер не причинил мне никакого членовредительства, хотя грохнулся аккурат промеж растопыренных ног. Второй раз я свалился с бочки, когда пытался забросить сразу два листа ондулина на крышу над крыльцом, но не сообразил, что лёгкий ветерок, гулявший по моему саду-огороду в это прекрасное утро, способен использовать 2 м² ондулина, поднятых мною над головой, в качестве паруса. Что он и сделал. Я парил с бочки на землю под ондулиновыми парусами очень не долго, но вполне целенаправленно – прямо в грязь. Опять пострадала моя пятая точка. А третий раз - на меня рухнула с крыши конструкция, с помощью которой я подтягивал листы ондулина на крышу избы. Я немного не рассчитал длину рычага, установленного на крыше и случилось то, что и должно было случиться. Свалившаяся конструкция сначала ударилась о крышу, немного подпрыгнула, стукнула меня по вытянутой руке и полетела дальше. Привязанная к ней верёвка зацепила лестницу, лестница стала падать на землю, а т.к. второй конец верёвки был у меня в руке, то вся эта, низвергающаяся с конька крыши конструкция, потянула меня вниз с лесов, на которых я стоял, пытаясь затащить ондулин на крышу. Слава, Богу, лестница, наклонившись, упёрлась в опору лесов и остановилась. Всё обошлось.
Я всякий раз благодарил Боженьку за то, что он меня не наказу́ет, а лишь предупреждает и шлёпает то по попке, то по загривку.…
И вот, в конце трудов праведных,отужинав и испив чайку я вышел ночью из избы.
Над Бабинской Пу́стынью распласталось чернющее, звёздное, безоблачное небо и я просто обалдел от узретой мною красоты неземной над моей седою головой.
Огромное небо беззастенчиво и восхищённо любовалось на проделанную мной работу и одобрительно подмигивало мириадами своих безмолвных звёздных очей. Я подмигнул в ответ сначала одним, а потом и оставшимся другим глазом и скромно удалился под своды WC.
Облегчив пузырившуюся и метущуюся душу, я вновь ступил на раскисшую твердь земную, запрокинул голову и слился с величественной Вселенной.
Поздоровавшись с Кассиопеей, примерив Северную корону на свою лысую голову, испив из ковша Большой медведицы и потрепав по загривку Малую, помахав натруженными руками прочим знакомыми и не очень знакомым мне созвездиями, я простоял около получаса с задранной головой, и насчитал около 10 пролетавших над головой НЛО (может это были спутники?). Все они бороздили Вселенную абсолютно хаотично, не соблюдая никаких ПДД. Это я вам заявляю, как автолюбитель с 30-ти летним стажем. Иногда казалось, что столкновение неизбежно, но, слава Господу нашему Иисусу Христу, всё обошлось. Видать, на Небе больше порядка, чем на Земле. С этими нарушителями небесного движения я здороваться не стал, т.к. мы совсем не знакомы. Затем моя старая шея стала затекать и немного побаливать и я отправился в избу.
Я подсел к компьютеру, т.к. в голове стали роиться извечные мысли – о природе человека, о бренности, ранимости и тленности телаего.
«…Кто я такой? Кем я был? Кем я буду? Не ведаю ясно;
Тот, кто мудрее меня, тоже не знает сего…»[2],
Мысли о ВЕЧНОСТИ, и о том - как в этом ракурсе будет выглядеть и что будет чувствовать моя душа, когда ей стукнет 100 000 000 лет, о смысле жизни земной и о реальности осмысления жизни Вечной, о пути моём земном, о чадах своих возлюбленных, о предательстве самыми близкими людьми и о горькой доле одинокого отшельника, ползающего по крыше на высоте 8 м. без страховки и присмотра, копошились в моём мозгу…
«…Я и к душе обращусь, чтобы молвить достойное слово:
Кто ты? Откуда? Зачем труп волочишь на себе?
Кто привязал тебя крепкими узами к жизни, какая
Тяжесть к земле тебя гнёт? Как ты смешала, ответь,
Тело и разум, дебелое — с духом, тяжёлое — с лёгким?
Друг против друга сии ратуют в вечной борьбе.
Если посеянной с плотью вступила ты в жизнь, то увы мне:
Как этих гибельных уз я бы хотел избежать!
Образ я Божий, но я же и сыном стыда оказался;
Стыдно мне похоть назвать матерью чести моей.
Я истеченьем зачат, что сотлело; сегодня я смертный,
Завтра не смертный, а прах: горечь последних надежд.
Если ты нечто небесное, кто ты, откуда, поведай.
Если ты Бога удел или дыханье Его, —
Как ты сама полагаешь, — неправду отбрось, и поверю.
В чистом не свойственно быть нечистоте никакой….»[3]
- А каково небо над вашими головами, детки мои родненькие? - подумалось мне.
- Или вам не до того? – осенило меня.
- И вы больше зрите в корень, чем на небо? – продолжал я копошиться в мыслях.
- А какому древу принадлежит сей корень,
- и какие плоды зреют на его ветвях,
- и далеко ли катятся падшие плоды от родившего их древа,
- и какие побеги дают они после своего падения,
- и какие взаимоотношения у этих падших плодов со своими побегами? – выковыривал я, как тараканов из щелей, очередной извечный the question[4], являвшийся, очевидно, плодом лихорадочных раздумий обалдевших от одиночества мозгов.
- Вы ещё не наелись этих плодов? – продолжал я мысленно…
- они вам понравились?
- что вы познали, вкусив их?
- а, может, они не оставили никакого заметного следа ни в душе вашей, ни в голове, ни в теле, кроме смачной отрыжки, головной боли и смутного душевного осадка?
- или эта тема вас вообще не интересует и вас никак не касается? – выбулькивало из моей старой головы, как из ржавого, дырявого рога изобилия.
И родились стихи…
Решив вопрпос по крышному покрытью,
Я голову задрал аж до небес,
И возопил, наверно по наитью:
Что жить теперь смогу проблем я без.
But is not present, there are still questions[5]
From those, problems, that eternally terebjat.[6]
Ответ на них, увы, мне неизвестен-с
Они по прежнему, как частокол торчат
И отгораживают от проблем решенья
Которых никогда мне не разгре́сть
И сквозь которые (видать за прегрешенья)
Свой крест придётся до могилы не́сть.
Из тех вопросов самый главный – дети
И то, как деток воспитала мать,
И почему нет места на Планете,
Где мог бы с ними старость коротать.
Моё жильё их вовсе не прельщает,
Сюда они почти не кажут глаз,
А если (иногда лишь) посещают,
То очень кратким их становится «показ».
Спешат из дома, словно от проказы
Не расспросив – «как жизнь?» и «чем помочь?»
И, не поев еды предложенной ни разу,
Уходят молча, улыбнувшись тихо, проч.
В чём дело, как же так, ну, что им надо?
За мной не нужен никакой уход,
За что же мне подобная «награда» -
Быть одному на старости за годом год?
Ну ладно, жёнка может обижаться,
Хоть честно – я не ведаю за что,
Но почему детишки не хотят встречаться,
Кто на меня им наклепал и что?
Почто они так батьку обижают?
Ужель не ведают, что так же будет с ними,
Когда своих детишек нарожают.
И им воздастся так же, как мне ныне
За всё добро, за труд чистосердечный
Во благо своей собственной семьи,
По полной огребут пинок бесчеловечный,
Коль не изменят отношения свои
К тому, кто жизнь им подарил
И, ради них, своё здоровье гробил
К тому, кто небеса благодарил
За то, что Бог сынов родить сподобил…
Как жаль, что мама их не научила…
Как надо с папой старым поступать -
Ведь мать её не исповедавшись ушла в могилу,
И без причастия ей вышло умирать[7].
Видать, своё здоровье Манька сберегала
И не хотела свои нервы «трахать»,
Коль очень редко маму навещала,
Боясь над ней глаза свои проплакать…
А я ж не мать, а только лишь «ответчик»[8]
За то, что тридцать лет мешался на пути
И, значит, ею мне такой же путь намечен –
Почить, не выдохнув последнего – прости…
Ни разу детки мне не задали вопрос:
- В чём дело, папа, как так получилось?
А просто, молча, отвернули нос -
Им мама «разъяснила», что и как случилось…
И вот уж девять лет, сынки настойчиво молчат,
И в одиночестве ем завтрак свой, обед и ужин.
Вот если б наплодили мне внучат
Быть может, был бы им, хотя, как нянька, нужен.
А в кабаки ходить и ездить за границу –
Здесь старый дед совсем уж ни к чему,
Тащить его в Париж, Нью-Йорк иль Ниццу…
Такого «счастья» не желаю никому,
А вот услышать от детей рассказы
О городах и странах, где бывали…
Нет, этого не слышал я ни разу
Да и дождусь теперь уже едва ли.
Ведь мой конец совсем не за горами
И скоро при́дет мой последний час,
Терпите, детки, скоро я расстанусь с вами...
Увы, не под присмотром ваших глаз.
Hi, children!!!Happy birthday to you, Marina[9],
Cheerful a holiday in Bolivia!!!
Этот прозостих я вымучиваю с середины сентября 2012 года. Как-то он у меня сразу не пошёл. Обычно я трачу времени на сочинение стиха не больше, чем уходит на его написание. Потом устраняю шероховатости и всё.
Как правило, начиная писать, я не знаю - чем всё закончится. А прочитав написанное, вижу и завязку и развитие сюжета и кульминацию и, что очень существенно, как мне кажется – концовку. Да и мысли какие-никакие копошатся между строк. И мне обычно нравится то, что получилось. Перечитывая написанное, я понимаю, что здесь не обошлось без Ангела Хранителя. А как иначе объяснить то, что строки сами рождаются в голове и мне остаётся их только записать и, прочитав, порадоваться содеянному. Спасибо Тебе, Господи, за Дар, Тобой ниспосланный. Ну, что бы я сейчас делал со всеми своими горькими проблемами, если бы не этот Священный Дар. Благодаря ему, мне никогда не бывает скучно наедине с самим собой, ибо я знаю, что я не один. Со мной Бог и Его Посланник – мой Ангел Хранитель. И этим я очень счастлив! Благодарю Тебя, Господи! Спаси и сохрани раба Твоего Александра.
Ну, вот, как-то так. А что касается данного творения, то оно, оформившись в общих чертах, тупо тормознулось. Очевидно - из-за прозаической его части. Чего-то не хватало. Мысль была, но неявная и слегка ущемлённая. А стихотворная часть вообще застопорилась на третьем куплете. Видать, не один я был поставлен в тупик такой формой творчества. Что-то я не припомню, чтоб кто-то вот так слил в одном творении эти два жанра. Т.е. проза, плавно перетекающая в поэзию. Ну, если не учитывать мою скромную попытку соединения этих двух жанров несколько ранее. Я имею в виду моё «Ничто не вечно под луной». Но в том случае между написанием обеих частей прошло около полугода. А здесь была попытка написать сразу, в один присест.
И вот сегодня, спустя несколько месяцев, я вдруг почувствовал, что должно пойти.
Я шагнул к компьютеру, нажал на клаву, и…
Прозаическая мысль плавно растеклась по смысловому полю, оставив легкую рябь, отражённую от полей файла и, перевалив через заголовок стиха, как через ручейный порожек, заструилась, забулькала, зазвенела, заиграла, всеми красками скорби, тоски, одиночества и печали и понесла свой смутный поток к логической концовке – испарилась с лёгким трепетом и мелодичным звоном, превратившись в брызги слов и туман мыслей, вернувшись туда, откуда и пришла - в эфир мироздания.
Надеюсь, что этот робкий мелодичный звон, когда-то достигнет слуха имеющих уши и да услышат они сказанное, брызги освежат их лица и головы, а туман рассеется и из него выплывет главная мысль и тронет сердца тех, кому она предназначена:
ГЛАНОЕ В ЖИЗНИ - ЭТО СЕМЬЯ, а всё остальное – «…суета сует и всяческая суета…».
7 февраля 2013 г.
По православному календарю - день Святителя Григория Богослова
и Иконы «Утоли моя печали».
[1] Кровельный материал [2] Святитель Григорий Богослов, «О человеческой природе» 329 ÷ 389 гг [3] Там же [4] Вопрос (engl.) [5]но нет, есть ещё вопросы(engl.) [6] Из тех проблем, что вечно теребят(engl.) [7] Полгода страданий после вскрытия брюшины и обнаружения обильных раковых метастаз. [8] Именно так я ею был именован в заявлении-пасквиле в Районный Народный Суд по поводу её намерения развестись со мной. Себя-то она, априори, ответчицей не считала и не собиралась никогда, ни перед кем отвечать за свои меркантильные проступки и предательства. Ну, прям, святая безответная невинность… [9] 13 февраля – день рождения Марины. Вовремя я закончил стих – прекрасный подарок имениннице!
ПРОЗОСТИХ: РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВЕЧНОСТИ И БРЕННОСТИ
ПОД ВОСХИЩЁННЫМ ВЗОРОМ МОЛОДОЙ ВСЕЛЕННОЙ
Сегодня я завершил работы по покрытию ондулином[1] крыши своей избушки в Бабинской Пу́стыни. Я один проделал эту грандиозную работу. Как никак мне уже 63 года, и ползать по крыше изо дня день, в гордом одиночестве, без страховки и помощников – это задачка не для дилетантов. И я с ней справился. Ни без курьёзов, но и без травм. Один раз грохнулся оземь, когда правил фундамент. Я пытался сдвинуть пятисот килограммовый блок с помощью рычага. Подсунув один конец рычага под блок, я подставил камень вместо точки опоры рычага и повис всемсвоим немощным, старческим телом на другом конце трёх метрового рычага – швеллера № 100. Камень оказался хреновой точкой опоры. Рычаг с него соскользнул и я грохнулся своей пятой точкой о Планету Земля!. Благо я упал на взрыхлённую почву, а вырвавшийся из моих рук швеллер не причинил мне никакого членовредительства, хотя грохнулся аккурат промеж растопыренных ног. Второй раз я свалился с бочки, когда пытался забросить сразу два листа ондулина на крышу над крыльцом, но не сообразил, что лёгкий ветерок, гулявший по моему саду-огороду в это прекрасное утро, способен использовать 2 м² ондулина, поднятых мною над головой, в качестве паруса. Что он и сделал. Я парил с бочки на землю под ондулиновыми парусами очень не долго, но вполне целенаправленно – прямо в грязь. Опять пострадала моя пятая точка. А третий раз - на меня рухнула с крыши конструкция, с помощью которой я подтягивал листы ондулина на крышу избы. Я немного не рассчитал длину рычага, установленного на крыше и случилось то, что и должно было случиться. Свалившаяся конструкция сначала ударилась о крышу, немного подпрыгнула, стукнула меня по вытянутой руке и полетела дальше. Привязанная к ней верёвка зацепила лестницу, лестница стала падать на землю, а т.к. второй конец верёвки был у меня в руке, то вся эта, низвергающаяся с конька крыши конструкция, потянула меня вниз с лесов, на которых я стоял, пытаясь затащить ондулин на крышу. Слава, Богу, лестница, наклонившись, упёрлась в опору лесов и остановилась. Всё обошлось.
Я всякий раз благодарил Боженьку за то, что он меня не наказу́ет, а лишь предупреждает и шлёпает то по попке, то по загривку.…
И вот, в конце трудов праведных,отужинав и испив чайку я вышел ночью из избы.
Над Бабинской Пу́стынью распласталось чернющее, звёздное, безоблачное небо и я просто обалдел от узретой мною красоты неземной над моей седою головой.
Огромное небо беззастенчиво и восхищённо любовалось на проделанную мной работу и одобрительно подмигивало мириадами своих безмолвных звёздных очей. Я подмигнул в ответ сначала одним, а потом и оставшимся другим глазом и скромно удалился под своды WC.
Облегчив пузырившуюся и метущуюся душу, я вновь ступил на раскисшую твердь земную, запрокинул голову и слился с величественной Вселенной.
Поздоровавшись с Кассиопеей, примерив Северную корону на свою лысую голову, испив из ковша Большой медведицы и потрепав по загривку Малую, помахав натруженными руками прочим знакомыми и не очень знакомым мне созвездиями, я простоял около получаса с задранной головой, и насчитал около 10 пролетавших над головой НЛО (может это были спутники?). Все они бороздили Вселенную абсолютно хаотично, не соблюдая никаких ПДД. Это я вам заявляю, как автолюбитель с 30-ти летним стажем. Иногда казалось, что столкновение неизбежно, но, слава Господу нашему Иисусу Христу, всё обошлось. Видать, на Небе больше порядка, чем на Земле. С этими нарушителями небесного движения я здороваться не стал, т.к. мы совсем не знакомы. Затем моя старая шея стала затекать и немного побаливать и я отправился в избу.
Я подсел к компьютеру, т.к. в голове стали роиться извечные мысли – о природе человека, о бренности, ранимости и тленности телаего.
«…Кто я такой? Кем я был? Кем я буду? Не ведаю ясно;
Тот, кто мудрее меня, тоже не знает сего…»[2],
Мысли о ВЕЧНОСТИ, и о том - как в этом ракурсе будет выглядеть и что будет чувствовать моя душа, когда ей стукнет 100 000 000 лет, о смысле жизни земной и о реальности осмысления жизни Вечной, о пути моём земном, о чадах своих возлюбленных, о предательстве самыми близкими людьми и о горькой доле одинокого отшельника, ползающего по крыше на высоте 8 м. без страховки и присмотра, копошились в моём мозгу…
«…Я и к душе обращусь, чтобы молвить достойное слово:
Кто ты? Откуда? Зачем труп волочишь на себе?
Кто привязал тебя крепкими узами к жизни, какая
Тяжесть к земле тебя гнёт? Как ты смешала, ответь,
Тело и разум, дебелое — с духом, тяжёлое — с лёгким?
Друг против друга сии ратуют в вечной борьбе.
Если посеянной с плотью вступила ты в жизнь, то увы мне:
Как этих гибельных уз я бы хотел избежать!
Образ я Божий, но я же и сыном стыда оказался;
Стыдно мне похоть назвать матерью чести моей.
Я истеченьем зачат, что сотлело; сегодня я смертный,
Завтра не смертный, а прах: горечь последних надежд.
Если ты нечто небесное, кто ты, откуда, поведай.
Если ты Бога удел или дыханье Его, —
Как ты сама полагаешь, — неправду отбрось, и поверю.
В чистом не свойственно быть нечистоте никакой….»[3]
- А каково небо над вашими головами, детки мои родненькие? - подумалось мне.
- Или вам не до того? – осенило меня.
- И вы больше зрите в корень, чем на небо? – продолжал я копошиться в мыслях.
- А какому древу принадлежит сей корень,
- и какие плоды зреют на его ветвях,
- и далеко ли катятся падшие плоды от родившего их древа,
- и какие побеги дают они после своего падения,
- и какие взаимоотношения у этих падших плодов со своими побегами? – выковыривал я, как тараканов из щелей, очередной извечный the question[4], являвшийся, очевидно, плодом лихорадочных раздумий обалдевших от одиночества мозгов.
- Вы ещё не наелись этих плодов? – продолжал я мысленно…
- они вам понравились?
- что вы познали, вкусив их?
- а, может, они не оставили никакого заметного следа ни в душе вашей, ни в голове, ни в теле, кроме смачной отрыжки, головной боли и смутного душевного осадка?
- или эта тема вас вообще не интересует и вас никак не касается? – выбулькивало из моей старой головы, как из ржавого, дырявого рога изобилия.
И родились стихи…
Решив вопрпос по крышному покрытью,
Я голову задрал аж до небес,
И возопил, наверно по наитью:
Что жить теперь смогу проблем я без.
But is not present, there are still questions[5]
From those, problems, that eternally terebjat.[6]
Ответ на них, увы, мне неизвестен-с
Они по прежнему, как частокол торчат
И отгораживают от проблем решенья
Которых никогда мне не разгре́сть
И сквозь которые (видать за прегрешенья)
Свой крест придётся до могилы не́сть.
Из тех вопросов самый главный – дети
И то, как деток воспитала мать,
И почему нет места на Планете,
Где мог бы с ними старость коротать.
Моё жильё их вовсе не прельщает,
Сюда они почти не кажут глаз,
А если (иногда лишь) посещают,
То очень кратким их становится «показ».
Спешат из дома, словно от проказы
Не расспросив – «как жизнь?» и «чем помочь?»
И, не поев еды предложенной ни разу,
Уходят молча, улыбнувшись тихо, проч.
В чём дело, как же так, ну, что им надо?
За мной не нужен никакой уход,
За что же мне подобная «награда» -
Быть одному на старости за годом год?
Ну ладно, жёнка может обижаться,
Хоть честно – я не ведаю за что,
Но почему детишки не хотят встречаться,
Кто на меня им наклепал и что?
Почто они так батьку обижают?
Ужель не ведают, что так же будет с ними,
Когда своих детишек нарожают.
И им воздастся так же, как мне ныне
За всё добро, за труд чистосердечный
Во благо своей собственной семьи,
По полной огребут пинок бесчеловечный,
Коль не изменят отношения свои
К тому, кто жизнь им подарил
И, ради них, своё здоровье гробил
К тому, кто небеса благодарил
За то, что Бог сынов родить сподобил…
Как жаль, что мама их не научила…
Как надо с папой старым поступать -
Ведь мать её не исповедавшись ушла в могилу,
И без причастия ей вышло умирать[7].
Видать, своё здоровье Манька сберегала
И не хотела свои нервы «трахать»,
Коль очень редко маму навещала,
Боясь над ней глаза свои проплакать…
А я ж не мать, а только лишь «ответчик»[8]
За то, что тридцать лет мешался на пути
И, значит, ею мне такой же путь намечен –
Почить, не выдохнув последнего – прости…
Ни разу детки мне не задали вопрос:
- В чём дело, папа, как так получилось?
А просто, молча, отвернули нос -
Им мама «разъяснила», что и как случилось…
И вот уж девять лет, сынки настойчиво молчат,
И в одиночестве ем завтрак свой, обед и ужин.
Вот если б наплодили мне внучат
Быть может, был бы им, хотя, как нянька, нужен.
А в кабаки ходить и ездить за границу –
Здесь старый дед совсем уж ни к чему,
Тащить его в Париж, Нью-Йорк иль Ниццу…
Такого «счастья» не желаю никому,
А вот услышать от детей рассказы
О городах и странах, где бывали…
Нет, этого не слышал я ни разу
Да и дождусь теперь уже едва ли.
Ведь мой конец совсем не за горами
И скоро при́дет мой последний час,
Терпите, детки, скоро я расстанусь с вами...
Увы, не под присмотром ваших глаз.
Hi, children!!!Happy birthday to you, Marina[9],
Cheerful a holiday in Bolivia!!!
Этот прозостих я вымучиваю с середины сентября 2012 года. Как-то он у меня сразу не пошёл. Обычно я трачу времени на сочинение стиха не больше, чем уходит на его написание. Потом устраняю шероховатости и всё.
Как правило, начиная писать, я не знаю - чем всё закончится. А прочитав написанное, вижу и завязку и развитие сюжета и кульминацию и, что очень существенно, как мне кажется – концовку. Да и мысли какие-никакие копошатся между строк. И мне обычно нравится то, что получилось. Перечитывая написанное, я понимаю, что здесь не обошлось без Ангела Хранителя. А как иначе объяснить то, что строки сами рождаются в голове и мне остаётся их только записать и, прочитав, порадоваться содеянному. Спасибо Тебе, Господи, за Дар, Тобой ниспосланный. Ну, что бы я сейчас делал со всеми своими горькими проблемами, если бы не этот Священный Дар. Благодаря ему, мне никогда не бывает скучно наедине с самим собой, ибо я знаю, что я не один. Со мной Бог и Его Посланник – мой Ангел Хранитель. И этим я очень счастлив! Благодарю Тебя, Господи! Спаси и сохрани раба Твоего Александра.
Ну, вот, как-то так. А что касается данного творения, то оно, оформившись в общих чертах, тупо тормознулось. Очевидно - из-за прозаической его части. Чего-то не хватало. Мысль была, но неявная и слегка ущемлённая. А стихотворная часть вообще застопорилась на третьем куплете. Видать, не один я был поставлен в тупик такой формой творчества. Что-то я не припомню, чтоб кто-то вот так слил в одном творении эти два жанра. Т.е. проза, плавно перетекающая в поэзию. Ну, если не учитывать мою скромную попытку соединения этих двух жанров несколько ранее. Я имею в виду моё «Ничто не вечно под луной». Но в том случае между написанием обеих частей прошло около полугода. А здесь была попытка написать сразу, в один присест.
И вот сегодня, спустя несколько месяцев, я вдруг почувствовал, что должно пойти.
Я шагнул к компьютеру, нажал на клаву, и…
Прозаическая мысль плавно растеклась по смысловому полю, оставив легкую рябь, отражённую от полей файла и, перевалив через заголовок стиха, как через ручейный порожек, заструилась, забулькала, зазвенела, заиграла, всеми красками скорби, тоски, одиночества и печали и понесла свой смутный поток к логической концовке – испарилась с лёгким трепетом и мелодичным звоном, превратившись в брызги слов и туман мыслей, вернувшись туда, откуда и пришла - в эфир мироздания.
Надеюсь, что этот робкий мелодичный звон, когда-то достигнет слуха имеющих уши и да услышат они сказанное, брызги освежат их лица и головы, а туман рассеется и из него выплывет главная мысль и тронет сердца тех, кому она предназначена:
ГЛАНОЕ В ЖИЗНИ - ЭТО СЕМЬЯ, а всё остальное – «…суета сует и всяческая суета…».
7 февраля 2013 г.
По православному календарю - день Святителя Григория Богослова
и Иконы «Утоли моя печали».
[1] Кровельный материал [2] Святитель Григорий Богослов, «О человеческой природе» 329 ÷ 389 гг [3] Там же [4] Вопрос (engl.) [5]но нет, есть ещё вопросы(engl.) [6] Из тех проблем, что вечно теребят(engl.) [7] Полгода страданий после вскрытия брюшины и обнаружения обильных раковых метастаз. [8] Именно так я ею был именован в заявлении-пасквиле в Районный Народный Суд по поводу её намерения развестись со мной. Себя-то она, априори, ответчицей не считала и не собиралась никогда, ни перед кем отвечать за свои меркантильные проступки и предательства. Ну, прям, святая безответная невинность… [9] 13 февраля – день рождения Марины. Вовремя я закончил стих – прекрасный подарок имениннице!
