Только живи
Гарри
Умираю я каждый день,
На тебя не смотрю, — смеюсь.
Знаешь, стало бороться лень,
В жизни долго не удержусь.
Ну же, маленький мишка Бу,
Ты совсем исхудал, затих.
Снова, снова тебе я лгу,
Тает радость в глазах твоих.
Я на белой кровати лежу,
Рядом датчики, провода.
Луи, знаешь, тебя люблю,
Время быстро течёт — вода.
Эй, малыш, ты чего молчишь?
Ты что, плачешь? Ну-ну, постой,
Почему ты сейчас дрожишь?
Видишь, рядом с тобой — живой.
Засыпаю — ты рядом лежишь,
Просыпаюсь — сидишь со мной.
Жаль, что снова опять молчишь,
Неужели я стал чужой?
Третья стадия рака — смерть.
Ты ведь знаешь. Зачем же врёшь?
Я прошу тебя только, впредь
Уверяй меня, что живёшь,
Что ты жил, что ты будешь жить,
Говори мне, что будешь силён,
Ты ведь знаешь, чем дорожить —
Живи хоть бы и для сестёр.
Живи лишь для того, чтоб жить,
Живи просто, чтоб видеть мир,
Живи, чтобы ко мне ходить
И искать среди всех могил. Луи Я сегодня к тебе пришёл
Раз в последний наверное. Жаль.
Не смогу жить я для сестёр —
Заберёт и меня февраль.
Милый, просто не нужно знать
И тебе то, что болен я.
Рак имеет над телом власть —
Заберёт и меня земля.
Не хочу, чтоб ты видел слёз,
Не хочу, чтобы видел смерть,
Не хочу забирать из грёз,
Не хочу, чтоб ты плакал впредь.
Извини меня, Хазза, прости,
Я так думаю, будет жаль.
Больше счастья нам не найти —
Мы не любим больше февраль.
Захожу к тебе в номер — спишь,
Не в палату, а в номер-люкс.
Извини меня, мой малыш,
Хоть за то, что сейчас смеюсь.
Я в истерике биться готов,
Я готов разрывать себя в кровь,
Жаль, не хватит всех в мире слов,
Чтобы выразить боль и любовь.
Я прощаюсь и нежно шепчу,
Что любил, люблю, буду любить.
Милый, милый, прости, я лечу,
Лечу к смерти, ведь больно мне жить.
Обещай лишь одно, я прошу,
Обещай мне, что будешь любить,
Обещай, что увидишь весну,
Обещай мне, что будешь жить.
Гарри, верю, что сможешь ты,
Верю, верю, что будешь жить.
Буду ждать на могиле цветы,
Буду вечно тебя любить. Лиам Захожу я в палату и шок
С головою меня накрыл:
Будет в жизни и мне урок,
Всё же, ужас в глазах застыл.
Лежит Гарри, закрыты глаза,
Я совсем не романтик, но всё же...
Свят Господь. Так же ведь нельзя!
Вины чувство меня теперь гложет.
Понимаю, что Хазза мёртв,
Рядом Луи холодный лежит.
Что случилось? Врачи! Где вы. Чёрт!
Гарри, Гарри чуть-чуть дрожит!
Прибегают врачи и кричат:
«Шум! Давление! Быстро! Разряд!»
Мои руки невольно дрожат:
«Виноват, виноват, виноват».
Я же главный, я должен следить,
Что же Саймон? Что с группой? Распад?
Что я думаю? Луи молчит.
А в висках: «Виноват, виноват». Найл Уже год как могила пуста,
Уже год не цветут там цветы,
Уже год там бывать нельзя,
Уже год, как сгорели мосты.
Уже год, как немым Гарри стал,
Уже год, и живёт он как тень.
Я его один раз лишь застал,
Когда он сказал слово: «Лень».
А потом на бумаге писал,
Что ему лень всего лишь жить.
Помню, руки свои кусал,
Умоляя его прекратить.
Он тогда плакал в первый раз,
В первый раз и смеялся тогда.
Помню это всё, как сейчас,
А сегодня как будто тогда.
Он ушёл. Он пропал. Он исчез.
Он ушёл ото всех. Навсегда.
Он оставил лишь тяжести вес.
В той истории нет конца. Зейн Найл осунулся, бледным стал —
Он замкнулся в себе вообще.
Бедный Хоран от жизни отстал,
Лишь одно всё твердя: «Зачем?»
Когда ночью труп Гарри нашли —
Он замёрз на могиле Бу,
Лиам только шептал: «Прости»,
Найл шептал: «Не могу, не могу...»
Ну а я... А я просто жил —
Жил для всех — для себя и для них.
Много очень стараний вложил,
Чтобы смерть не забрала живых.
Всем ведь трудно бывает порой —
Нет-нет, что вы, — я не пофигист,
Просто жизнь могла быть бы другой,
Если б он зачеркнул грязный лист,
Если б новую взял он тетрадь,
Если б каждый значок выводил,
Если б стал он красиво писать.
Жаль, что сам в свою сеть угодил.
На тебя не смотрю, — смеюсь.
Знаешь, стало бороться лень,
В жизни долго не удержусь.
Ну же, маленький мишка Бу,
Ты совсем исхудал, затих.
Снова, снова тебе я лгу,
Тает радость в глазах твоих.
Я на белой кровати лежу,
Рядом датчики, провода.
Луи, знаешь, тебя люблю,
Время быстро течёт — вода.
Эй, малыш, ты чего молчишь?
Ты что, плачешь? Ну-ну, постой,
Почему ты сейчас дрожишь?
Видишь, рядом с тобой — живой.
Засыпаю — ты рядом лежишь,
Просыпаюсь — сидишь со мной.
Жаль, что снова опять молчишь,
Неужели я стал чужой?
Третья стадия рака — смерть.
Ты ведь знаешь. Зачем же врёшь?
Я прошу тебя только, впредь
Уверяй меня, что живёшь,
Что ты жил, что ты будешь жить,
Говори мне, что будешь силён,
Ты ведь знаешь, чем дорожить —
Живи хоть бы и для сестёр.
Живи лишь для того, чтоб жить,
Живи просто, чтоб видеть мир,
Живи, чтобы ко мне ходить
И искать среди всех могил. Луи Я сегодня к тебе пришёл
Раз в последний наверное. Жаль.
Не смогу жить я для сестёр —
Заберёт и меня февраль.
Милый, просто не нужно знать
И тебе то, что болен я.
Рак имеет над телом власть —
Заберёт и меня земля.
Не хочу, чтоб ты видел слёз,
Не хочу, чтобы видел смерть,
Не хочу забирать из грёз,
Не хочу, чтоб ты плакал впредь.
Извини меня, Хазза, прости,
Я так думаю, будет жаль.
Больше счастья нам не найти —
Мы не любим больше февраль.
Захожу к тебе в номер — спишь,
Не в палату, а в номер-люкс.
Извини меня, мой малыш,
Хоть за то, что сейчас смеюсь.
Я в истерике биться готов,
Я готов разрывать себя в кровь,
Жаль, не хватит всех в мире слов,
Чтобы выразить боль и любовь.
Я прощаюсь и нежно шепчу,
Что любил, люблю, буду любить.
Милый, милый, прости, я лечу,
Лечу к смерти, ведь больно мне жить.
Обещай лишь одно, я прошу,
Обещай мне, что будешь любить,
Обещай, что увидишь весну,
Обещай мне, что будешь жить.
Гарри, верю, что сможешь ты,
Верю, верю, что будешь жить.
Буду ждать на могиле цветы,
Буду вечно тебя любить. Лиам Захожу я в палату и шок
С головою меня накрыл:
Будет в жизни и мне урок,
Всё же, ужас в глазах застыл.
Лежит Гарри, закрыты глаза,
Я совсем не романтик, но всё же...
Свят Господь. Так же ведь нельзя!
Вины чувство меня теперь гложет.
Понимаю, что Хазза мёртв,
Рядом Луи холодный лежит.
Что случилось? Врачи! Где вы. Чёрт!
Гарри, Гарри чуть-чуть дрожит!
Прибегают врачи и кричат:
«Шум! Давление! Быстро! Разряд!»
Мои руки невольно дрожат:
«Виноват, виноват, виноват».
Я же главный, я должен следить,
Что же Саймон? Что с группой? Распад?
Что я думаю? Луи молчит.
А в висках: «Виноват, виноват». Найл Уже год как могила пуста,
Уже год не цветут там цветы,
Уже год там бывать нельзя,
Уже год, как сгорели мосты.
Уже год, как немым Гарри стал,
Уже год, и живёт он как тень.
Я его один раз лишь застал,
Когда он сказал слово: «Лень».
А потом на бумаге писал,
Что ему лень всего лишь жить.
Помню, руки свои кусал,
Умоляя его прекратить.
Он тогда плакал в первый раз,
В первый раз и смеялся тогда.
Помню это всё, как сейчас,
А сегодня как будто тогда.
Он ушёл. Он пропал. Он исчез.
Он ушёл ото всех. Навсегда.
Он оставил лишь тяжести вес.
В той истории нет конца. Зейн Найл осунулся, бледным стал —
Он замкнулся в себе вообще.
Бедный Хоран от жизни отстал,
Лишь одно всё твердя: «Зачем?»
Когда ночью труп Гарри нашли —
Он замёрз на могиле Бу,
Лиам только шептал: «Прости»,
Найл шептал: «Не могу, не могу...»
Ну а я... А я просто жил —
Жил для всех — для себя и для них.
Много очень стараний вложил,
Чтобы смерть не забрала живых.
Всем ведь трудно бывает порой —
Нет-нет, что вы, — я не пофигист,
Просто жизнь могла быть бы другой,
Если б он зачеркнул грязный лист,
Если б новую взял он тетрадь,
Если б каждый значок выводил,
Если б стал он красиво писать.
Жаль, что сам в свою сеть угодил.