На Можайском шоссе
Не люблю, если сыро и гнило.
Красотой этих мест покорен,
Для своей односпальной могилы
Я бы выбрал Можайский район.
Журавель над крестьянским колодцем,
Солнце-еж копошится в овсе.
И, как песня, петляет и вьется
Уходящее в небо шоссе.
Мне приятно: семейные козы,
Холм зеленый да речка вдали...
Уступите мне, люди колхоза,
Если можно, немного земли.
Говоря без стыда и зазнайства,
Честный лирик, не шелопай,
В коллективном советском хозяйстве
Я имею свой маленький пай.
Мне не надо паккардов очкастых,
Стильных дач... Я прошу об одном:
Отведите мне скромный участок
В две сосны под зеленым холмом.
Это мало. И думаю, это
Не испортит природы красот.
А засеете... Сердце поэта
Снова чистым зерном прорастет.
Не имея других капиталов,
Это сердце, питавшее стих,
И при жизни собою питало
Современников славных моих.
Сентябрь 1936
Красотой этих мест покорен,
Для своей односпальной могилы
Я бы выбрал Можайский район.
Журавель над крестьянским колодцем,
Солнце-еж копошится в овсе.
И, как песня, петляет и вьется
Уходящее в небо шоссе.
Мне приятно: семейные козы,
Холм зеленый да речка вдали...
Уступите мне, люди колхоза,
Если можно, немного земли.
Говоря без стыда и зазнайства,
Честный лирик, не шелопай,
В коллективном советском хозяйстве
Я имею свой маленький пай.
Мне не надо паккардов очкастых,
Стильных дач... Я прошу об одном:
Отведите мне скромный участок
В две сосны под зеленым холмом.
Это мало. И думаю, это
Не испортит природы красот.
А засеете... Сердце поэта
Снова чистым зерном прорастет.
Не имея других капиталов,
Это сердце, питавшее стих,
И при жизни собою питало
Современников славных моих.
Сентябрь 1936