Я оденусь с утра по-осеннему
Я оденусь с утра по-осеннему.
Это лето немного слукавило:
У дождей вскрыло холодом вены
И играет давно не по правилам.
Я пойду по тропинке протоптанной,
Где ходил ты две жизни минувшие.
Белым инеем прошлое соткано,
Веет яблоней цветом и грушами.
+ 12. Погода нелётная,
Коченею, как пташка озябшая.
Солнце бьёт по глазам, словно плётками.
Как раскраска, жизнь не разукрашена.
В этой жизни ты мыслить иначе стал
Или, может, забыл то, что помнили...
Ты воздвиг одиночество на пьедестал.
Ну скажи, что же в этом коронного?
Обернись крылом, ясным соколом,
Загляни в моё тридесятое,
Постучи в покои за окнами,
Обними моё сердце проклятое.
Разбуди меня поцелуями
Ото сна неведомой вечности,
Ограничь печаль мою сбруями,
Покажи, что границ нет у нежности.
И тогда, быть может, очнулась бы
И тогда жить, может, захочется.
Ты отпросишь меня у моей Судьбы
И исполнишь это пророчество.
Это лето немного слукавило:
У дождей вскрыло холодом вены
И играет давно не по правилам.
Я пойду по тропинке протоптанной,
Где ходил ты две жизни минувшие.
Белым инеем прошлое соткано,
Веет яблоней цветом и грушами.
+ 12. Погода нелётная,
Коченею, как пташка озябшая.
Солнце бьёт по глазам, словно плётками.
Как раскраска, жизнь не разукрашена.
В этой жизни ты мыслить иначе стал
Или, может, забыл то, что помнили...
Ты воздвиг одиночество на пьедестал.
Ну скажи, что же в этом коронного?
Обернись крылом, ясным соколом,
Загляни в моё тридесятое,
Постучи в покои за окнами,
Обними моё сердце проклятое.
Разбуди меня поцелуями
Ото сна неведомой вечности,
Ограничь печаль мою сбруями,
Покажи, что границ нет у нежности.
И тогда, быть может, очнулась бы
И тогда жить, может, захочется.
Ты отпросишь меня у моей Судьбы
И исполнишь это пророчество.