В момент, когда где-то бушует война
Я думаю, что приготовить на ужин
В момент, когда где-то бушует война,
Когда кто-то в холоде зимнем простужен
И думает, как же дожить до утра.
Я еду в метро в 7 утра на работу,
А кто-то на танках отправился в бой.
За тысячи верст наступает пехота
И кто-то уже не вернется домой.
Как в кровь перемазаны алые губы,
По цвету такая же в жилах точь-в-точь
Течет, как река от пуль на свободу,
С собой забирая убитую дочь.
В руках остывает забытый чай с мятой,
А только глоток мог спасти бы с лихвой
Замерзшего в зимних окопах солдата
Ему принеся и тепло, и покой.
Мне страшно подумать, что будет на свете,
Когда за тебя порешая судьбу,
Отправят меня и тебя, и соседей
На точно такую, как в прошлом, войну;
Чтоб снова наделать людей-инвалидов,
Чтоб снова весь мир перемазан был в смерть,
Чтоб в доме холодном, еще не разбитом
Мне было на небо так страшно смотреть.
Когда кто-то в холоде зимнем простужен
И думает, как же дожить до утра.
Я еду в метро в 7 утра на работу,
А кто-то на танках отправился в бой.
За тысячи верст наступает пехота
И кто-то уже не вернется домой.
Как в кровь перемазаны алые губы,
По цвету такая же в жилах точь-в-точь
Течет, как река от пуль на свободу,
С собой забирая убитую дочь.
В руках остывает забытый чай с мятой,
А только глоток мог спасти бы с лихвой
Замерзшего в зимних окопах солдата
Ему принеся и тепло, и покой.
Мне страшно подумать, что будет на свете,
Когда за тебя порешая судьбу,
Отправят меня и тебя, и соседей
На точно такую, как в прошлом, войну;
Чтоб снова наделать людей-инвалидов,
Чтоб снова весь мир перемазан был в смерть,
Чтоб в доме холодном, еще не разбитом
Мне было на небо так страшно смотреть.