Шут
~~ Он по-своему был крут,
Он казался всегда веселым.
На короткое прозвище «Шут»
Отзывался в знатной толпе.
И когда смех, так часто рождавшийся тут,
Умирал в бесконечных дворца коридорах,
Тишина его шутки венчала, и слово
Не на шутку вершило суд.
Врун, болтун, хохотун - плут.
На пределе всегда рисковом
Не добрался до цели - шут,
Заклейменный простой толпой.
Он чужой, раз шутом его люди зовут.
Только мир распахнул ему руки, огромный,
Столько разных дорог, но тропой не проторной
Он пошел, вот ботинки жмут. Боль, надежда любовь - вздор.
Разве даром прослыл бестолковым?
На крутых королей пер,
Потакая бегущей молве.
Что коварный укол и обидный укор
Отпарирует острым отточенным словом,
Боль души, что так часто невидима взорам,
Вдруг прорвет из раскрытых пор. И тогда не на шутку зол
Он бывал за слабость минут,
Но, пытая судьбу, шел,
Неудачник, дурак, шут.
Он, кривляясь, и боль, и любовь поборол,
А надежду, в одеждах припрятав бумажных,
Раз кому-то подал в кулуарах продажных
И теперь безнадежно гол. Сотни лет перемалывал сор,
С уст летевший, великих паскуд
Раз признание «Шут» приобрел,
Значит, он по призванию шут.
В старину, как сморозишь не то- зашибут
Положением шатким он не застрахован.
И всегда будет так не из дерзости скован,
А от скованности дерзок шут. В Лету кануло сотни лет,
Королей и шутов немало.
Вечный бред, твой нетленен век,
Бреда меньше ничуть не стало. С тех, поросших быльем незапамятных бед,
Лет, когда от шутов слова нужного ждали,
Судьи их, короли, глотки им затыкали.
Вот и ныне ответа нет.
Июль 2004
Он казался всегда веселым.
На короткое прозвище «Шут»
Отзывался в знатной толпе.
И когда смех, так часто рождавшийся тут,
Умирал в бесконечных дворца коридорах,
Тишина его шутки венчала, и слово
Не на шутку вершило суд.
Врун, болтун, хохотун - плут.
На пределе всегда рисковом
Не добрался до цели - шут,
Заклейменный простой толпой.
Он чужой, раз шутом его люди зовут.
Только мир распахнул ему руки, огромный,
Столько разных дорог, но тропой не проторной
Он пошел, вот ботинки жмут. Боль, надежда любовь - вздор.
Разве даром прослыл бестолковым?
На крутых королей пер,
Потакая бегущей молве.
Что коварный укол и обидный укор
Отпарирует острым отточенным словом,
Боль души, что так часто невидима взорам,
Вдруг прорвет из раскрытых пор. И тогда не на шутку зол
Он бывал за слабость минут,
Но, пытая судьбу, шел,
Неудачник, дурак, шут.
Он, кривляясь, и боль, и любовь поборол,
А надежду, в одеждах припрятав бумажных,
Раз кому-то подал в кулуарах продажных
И теперь безнадежно гол. Сотни лет перемалывал сор,
С уст летевший, великих паскуд
Раз признание «Шут» приобрел,
Значит, он по призванию шут.
В старину, как сморозишь не то- зашибут
Положением шатким он не застрахован.
И всегда будет так не из дерзости скован,
А от скованности дерзок шут. В Лету кануло сотни лет,
Королей и шутов немало.
Вечный бред, твой нетленен век,
Бреда меньше ничуть не стало. С тех, поросших быльем незапамятных бед,
Лет, когда от шутов слова нужного ждали,
Судьи их, короли, глотки им затыкали.
Вот и ныне ответа нет.
Июль 2004
