Дождь тротуару моет серые щёки
Дождь тротуару моет серые щёки.
В лужах флотилия не потемневшей ещё листвы.
Лёгкие лодочки, бедные неба изгнанники
Тихо слетают под чьи-то туфли и башмаки.
Каждую осень живое смиряется с болью:
Мантии клёнов на сером асфальте, в грязи.
Золото, золото, золото высшей пробы
В месиве жирном - глины песка и воды!
Тихо бреду по пустому холодному скверу.
Рада солёным дождинкам на тёплых губах.
Внутренний взор различает неясные лица,
Видится старый погост в русских полях.
Светловолосые, темноволосые головы: немцы, татары, хохлы:
Золото, золото, все мы - червонное золото!
Только частицы мы - глины, песка и воды.
В лужах флотилия не потемневшей ещё листвы.
Лёгкие лодочки, бедные неба изгнанники
Тихо слетают под чьи-то туфли и башмаки.
Каждую осень живое смиряется с болью:
Мантии клёнов на сером асфальте, в грязи.
Золото, золото, золото высшей пробы
В месиве жирном - глины песка и воды!
Тихо бреду по пустому холодному скверу.
Рада солёным дождинкам на тёплых губах.
Внутренний взор различает неясные лица,
Видится старый погост в русских полях.
Светловолосые, темноволосые головы: немцы, татары, хохлы:
Золото, золото, все мы - червонное золото!
Только частицы мы - глины, песка и воды.