Любимая, ко мне приходит снова...
Любимая, ко мне приходит снова
Старинная изведанная грусть,
И я ее сегодня за основу
Беру и наговоров не боюсь.
Я шел к тебе по опаленным верстам,
Еще ты дальше от меня сейчас.
Пусть стих мой на бессоннице заверстан,
А ты спокойно дремлешь в этот час.
Но я припомню старые рассветы
И те полузабытые слова,
Своей короткой юности приметы,
За далью различимые едва.
Что ж, в юности мы все клялись когда-то
Любить до смерти, глядя на луну,
Но смерть и жизнь познавшие солдаты,
Над этим не смеялись и в войну.
Мы пронесли воспоминанья эти
В тяжелых танках, в дымной духоте,
Сквозь грязь и кровь, по яростной планете
В своей первоначальной чистоте.
И я пришел, и я спросил в тот вечер,
Ты усмехнулась, ведь любовь прошла,
Но даже дерзко дрогнувшие плечи
Сказали больше, чем ты мне могла.
Серебряным кольцом пророкотала
Над миром журавлиная труба.
Да, злую шутку все-таки сыграла
Над нами пресловутая судьба...
1945
Старинная изведанная грусть,
И я ее сегодня за основу
Беру и наговоров не боюсь.
Я шел к тебе по опаленным верстам,
Еще ты дальше от меня сейчас.
Пусть стих мой на бессоннице заверстан,
А ты спокойно дремлешь в этот час.
Но я припомню старые рассветы
И те полузабытые слова,
Своей короткой юности приметы,
За далью различимые едва.
Что ж, в юности мы все клялись когда-то
Любить до смерти, глядя на луну,
Но смерть и жизнь познавшие солдаты,
Над этим не смеялись и в войну.
Мы пронесли воспоминанья эти
В тяжелых танках, в дымной духоте,
Сквозь грязь и кровь, по яростной планете
В своей первоначальной чистоте.
И я пришел, и я спросил в тот вечер,
Ты усмехнулась, ведь любовь прошла,
Но даже дерзко дрогнувшие плечи
Сказали больше, чем ты мне могла.
Серебряным кольцом пророкотала
Над миром журавлиная труба.
Да, злую шутку все-таки сыграла
Над нами пресловутая судьба...
1945
