Муки творчества

На лавочке у площади Манежной

Сидел поэт, писал стихи о нежной,

Возвышенной, магической, безбрежной

И, безусловно, роковой любви.

Испытывая творческие муки,

Жуя усы, заламывая руки,

Поэт страдал, поскольку рифмы-суки

Не шли, хоть плачь, хоть весь блокнот порви.

 

Ему б сейчас в уютном, тёплом баре

Под ром и переборы на гитаре

Цитировать свою нетленку «Твари»

И на халяву брать ещё по сто.

Но жизнь, увы, устроена погано,

И в мире фальши, зла и чистогана

Ему, живого слова хулигану,

Давно уже не наливал никто.

 

Но это ладно, если б дело в этом…

Плевать, что снова песня не допета –

Важнее, что печальному поэту

Условие поставила жена.

Она ему ещё с утра сказала:

«Живи хоть у Финляндского вокзала –

Но без стиха, чтоб рвал со сцены залы,

Домой не возвращайся ни хрена!».

 

Краснея от семейного позора,

Поэт курил, бубнил с туманным взором:

«Когда б вы знали, из какого сора…

Не, вроде, где-то это я читал…».

Он сочинял про море и про рифы,

Про то, как труп в горах склевали грифы,

Про запах роз… Но каверзные рифмы

Не шли, вот хоть ты тресни, ни черта!

 

***

Сгущалась темнота над Караванной.

Поэт мечтал о мягкости дивана,

О кофе, о горячем душе в ванной…

И чтоб не мёрзла под беретом плешь…

Но возвращаться не давала гордость:

«Мой стебель крепок, хоть тяжёл мой колос!».

Вдруг за спиной родной раздался голос:

«Пошли домой, бездарность… Щей поешь».