Муки творчества
На лавочке у площади Манежной
Сидел поэт, писал стихи о нежной,
Возвышенной, магической, безбрежной
И, безусловно, роковой любви.
Испытывая творческие муки,
Жуя усы, заламывая руки,
Поэт страдал, поскольку рифмы-суки
Не шли, хоть плачь, хоть весь блокнот порви.
Ему б сейчас в уютном, тёплом баре
Под ром и переборы на гитаре
Цитировать свою нетленку «Твари»
И на халяву брать ещё по сто.
Но жизнь, увы, устроена погано,
И в мире фальши, зла и чистогана
Ему, живого слова хулигану,
Давно уже не наливал никто.
Но это ладно, если б дело в этом…
Плевать, что снова песня не допета –
Важнее, что печальному поэту
Условие поставила жена.
Она ему ещё с утра сказала:
«Живи хоть у Финляндского вокзала –
Но без стиха, чтоб рвал со сцены залы,
Домой не возвращайся ни хрена!».
Краснея от семейного позора,
Поэт курил, бубнил с туманным взором:
«Когда б вы знали, из какого сора…
Не, вроде, где-то это я читал…».
Он сочинял про море и про рифы,
Про то, как труп в горах склевали грифы,
Про запах роз… Но каверзные рифмы
Не шли, вот хоть ты тресни, ни черта!
***
Сгущалась темнота над Караванной.
Поэт мечтал о мягкости дивана,
О кофе, о горячем душе в ванной…
И чтоб не мёрзла под беретом плешь…
Но возвращаться не давала гордость:
«Мой стебель крепок, хоть тяжёл мой колос!».
Вдруг за спиной родной раздался голос:
«Пошли домой, бездарность… Щей поешь».
