Странный новогодний тост, Для себя...

Серый Сергей

Новый Год над землёй…

За столом – взрыв страстей

в необузданном, пьяном веселье…

Я – один в окружении буйных гостей,

не щебечУ в тостах милой трелью.

Вверх взлетают бокалы.

В них искрится вино.

У иных – водка льётся рекою.

Что кому из них пить,

им сейчас всё равно.

Лишь не быть бы посуде пустою.

Но, во мне всё – не так.

Сердце бьётся в груди.

Благо, гости об этом не знают.

Настроенье – к чертям!

Хоть возьми да уйди!

С губ тихонько весёлость сползает.

Так со мною давно.

В Новогоднюю Ночь

мне не в силах бороться с собою.

Мысль свою оседлав,

улетаю я прочь,

в мир иной, не замечен толпою.

В это время бокал мой со мною всегда.

Его тостов трезвон не тревожит.

В нём искрится чистейшей слезою… вода!

Так как пить что другое – негоже.

Дело даже не в том, что мне праздник не мил –

грех любимое дело чернить! –

никогда я и прежде монахом не слыл,

но, в такой день

мне ЕСТЬ за что пить!

Тоста первый глоток

отдаю я тому,

кто последнюю милю отмерив,

проклинает в бессилии морскую волну,

жизнь свою океану доверив.

Мелко предан Судьбой –

да и Богом забыт... –

он, не пивший и «горькую» с роду,

океаном жестоким до смерти избит,

пьёт в отчаяньи... горькую воду.

Пью второй за того,

кто, быть может, в сей час,

остывая, в пургу замерзает.

У кого в уголках стекленеющих глаз

вьюга капли в хрусталь превращает...

Тост его, новогодний, последний, земной,

уж, не тая, на губы ложится...

Отделяя его нерушимой стеной

от всех нас,

ещё МОГУЩИХ спиться...

Третий, полный глоток,

отдаю я тому,

кто в палящей, безмолвной пустыне

срезан солнцем, как пулей,

слепой ко всему.

Кто пескам предназначен отныне.

Так коварно решилось самою судьбой,

чтобы стала последней заботой,

в этот праздничный час,

для прощанья с собой,

уходящая капелька пота...

Пью последний за тех,

кто томится в тюрьме,

в стоне, в час этот, жизнь проклиная.

кто на каменной, тусклой, бетонной стене

дни свои до расстрела считает...

С теми я, кто по кружкам разлив кипяток,

и в глаза из-за такта не глядя,

говорит побратиму:

– Будь сильным, браток...

Не рисуясь, не прихоти ради.

Словом,

молча тостУю водою за тех,

кто не выпьет бокал новогодний.

Пью за них,

обделённых на радость и смех

Роком злым, так ударившим подло.

Пью за тех,

кто застигнут Судьбою в беде,

кто в борьбе свои силы мерит.

Кто, оставшись один,

но, не сдавшись Судьбе,

о последнего в лучшее верит!