Странный новогодний тост, Для себя...
Новый Год над землёй…
За столом – взрыв страстей
в необузданном, пьяном веселье…
Я – один в окружении буйных гостей,
не щебечУ в тостах милой трелью.
Вверх взлетают бокалы.
В них искрится вино.
У иных – водка льётся рекою.
Что кому из них пить,
им сейчас всё равно.
Лишь не быть бы посуде пустою.
Но, во мне всё – не так.
Сердце бьётся в груди.
Благо, гости об этом не знают.
Настроенье – к чертям!
Хоть возьми да уйди!
С губ тихонько весёлость сползает.
Так со мною давно.
В Новогоднюю Ночь
мне не в силах бороться с собою.
Мысль свою оседлав,
улетаю я прочь,
в мир иной, не замечен толпою.
В это время бокал мой со мною всегда.
Его тостов трезвон не тревожит.
В нём искрится чистейшей слезою… вода!
Так как пить что другое – негоже.
Дело даже не в том, что мне праздник не мил –
грех любимое дело чернить! –
никогда я и прежде монахом не слыл,
но, в такой день
мне ЕСТЬ за что пить!
Тоста первый глоток
отдаю я тому,
кто последнюю милю отмерив,
проклинает в бессилии морскую волну,
жизнь свою океану доверив.
Мелко предан Судьбой –
да и Богом забыт... –
он, не пивший и «горькую» с роду,
океаном жестоким до смерти избит,
пьёт в отчаяньи... горькую воду.
Пью второй за того,
кто, быть может, в сей час,
остывая, в пургу замерзает.
У кого в уголках стекленеющих глаз
вьюга капли в хрусталь превращает...
Тост его, новогодний, последний, земной,
уж, не тая, на губы ложится...
Отделяя его нерушимой стеной
от всех нас,
ещё МОГУЩИХ спиться...
Третий, полный глоток,
отдаю я тому,
кто в палящей, безмолвной пустыне
срезан солнцем, как пулей,
слепой ко всему.
Кто пескам предназначен отныне.
Так коварно решилось самою судьбой,
чтобы стала последней заботой,
в этот праздничный час,
для прощанья с собой,
уходящая капелька пота...
Пью последний за тех,
кто томится в тюрьме,
в стоне, в час этот, жизнь проклиная.
кто на каменной, тусклой, бетонной стене
дни свои до расстрела считает...
С теми я, кто по кружкам разлив кипяток,
и в глаза из-за такта не глядя,
говорит побратиму:
– Будь сильным, браток...
Не рисуясь, не прихоти ради.
Словом,
молча тостУю водою за тех,
кто не выпьет бокал новогодний.
Пью за них,
обделённых на радость и смех
Роком злым, так ударившим подло.
Пью за тех,
кто застигнут Судьбою в беде,
кто в борьбе свои силы мерит.
Кто, оставшись один,
но, не сдавшись Судьбе,
о последнего в лучшее верит!
