1917

Угрюмость серых стен мне навевает грусть,

Ведь в комнате моей совсем застыло время:

Здесь в воздухе парит ход мысли бессистемный -

Идейный кавардак, он дней минувших груз.

Но плена моего мне надоело бремя:

Я удаляюсь прочь - и больше не вернусь.

 

Я вышел за порог: снаружи вновь метель;

Мне кажется, она здесь властвует лет десять...

И ветер тут выводит всё из равновесья:

Морозен и силён, проходит сквозь шинель.

Едва-едва слышны куски солдатских песен,

И кровью отдаёт грядущий серый день.

 

Глаза накрыл туман вуалью пустоты,

Я так уже замёрз, что сердцу трудно биться...

Лишь смотрят на меня расстроенные лица

Усталых монументов. В голове звучит

Мелодия шкатулки - боль волшебной спицы,

И девушка, как птица, так легко кружит.

 

Висит на волоске до боли шаткий мир:

Вдруг музыку любви заменит шум орудий,

Вдруг станут убивать опять друг друга люди -

Отправятся на смерть все жители квартир,

Весь город опустеет, изойдёт простудой,

А землю расчертит кровавых струй пунктир...

 

На серый тротуар ложится грязный снег,

От всех скрывают мир каскады хлопьев липких,

И плачет вдалеке отчаянная скрипка.

Но чуть прикрою взор - я слышу нежный смех

И вижу тонкий штрих такой родной улыбки,

Но где же ты теперь, любимый человек?

 

Снаружи всё мороз, снаружи всё метель,

Но кончились удары острых лап мороза,

А на полу лежат осколки алой розы -

Я всё ещё внутри. Грядущий серый день

Несёт одну лишь смерть. Я в приступе невроза

Ушёл искать тебя в незапертую дверь...