Предистория здесь: https://poembook.ru/poem/728882

 

Наталья Валентиновна поддерживала своего мужа во всём. Во-первых - и это главная причина - она его любила, во-вторых, она доверяла его жизненному опыту (восемнадцать лет разницы, из которых большую часть муж провёл в командировках по всему земному шару), наконец, из чувства благодарности. Родителей своих она никогда не видела и не знала о них ничего: новорожденную, её нашёл дворник рано утром у входа в дворницкую - полуподвальный тёплый закуток в пятиэтажке. Кроме пухового и штапельного платков, в которые она была завёрнута, имелась записочка:"Назовите Наташкой." Вот так она стала Наташей Дворниковой, а позже прибавилось отчество - Валентиновна - которое давали всем подкидышам в её детдоме, по имени заведующей.

Девочка она была дружелюбная и смышлёная, но очень слабенькая. Поэтому тётя Валя, как обращались младшенькие к заведующей детдома, долго пыталась разыскать мать или хоть каких-нибудь родственников девочки, но все попытки заканчивались ничем. Наташе Валентина Владимировна так и не рассказала, что следствием было установлено: в ту самую ночь, когда она родилась, ушла из дома и не вернулась некая гражданка Наталья Денисовна Петрова семнадцати лет от роду, проживавшая со старенькой бабушкой, скончавшейся через месяц после исчезновения внучки. Школьная подружка пропавшей призналась, что та была на девятом месяце беременности и тщательно скрывала своё положение, утягивая живот и надевая свободные длинные свитера. Кто отец ребёнка, подружка точно не знала, но догадывалась, что им мог быть Санёк , выпустившийся полгода назад из детдома и сразу попавший в армию. От Санька пришло только одно письмо, в котором он намекал, что будет исполнять интернациональный долг. Была ли эта парочка родителями Наташи, Валентина Владимировна не знала - подтверждений этой версии появления её любимицы на свет не было. Однажды, правда, когда Наташе едва исполнилось пять лет, перед Новым годом приезжал неразговорчивый молодой мужчина, разыскивавший свою дочь, но увидев белокурые локоны малышки, голубые глаза и ямочки на щеках, сразу понял, что это другой ребёнок. Наташа в ту зиму долго болела и в те часы, когда другие дети играли во дворе детдома, стояла каждый день у окна и смотрела на калитку в заборе, через которую ушёл дядя - такой большой, сильный и надёжный, который мог бы стать её папой...

Сан Саныча нельзя было назвать угрюмым. Он и пошутить умел, и поддержать разговор, если дело касалось того, что было ему интересно. Но тем, кто его мало знал, этот шестидесятилетний подтянутый человек мог показаться замкнутым. Все сорок лет после срочной армейской службы он проработал в разном качестве в МЧС, выезжая и вылетая по первому вызову в районы наводнений, землетрясений и других бедствий. В одной из таких командировок он и познакомился со своей будущей женой. Наташа - медсестра в составе бригады медиков - приглянулась ему сразу: не по годам рассудительная, знающая своё дело, сосредоточенная на работе, но весёлая и лёгкая в общении в редкие часы отдыха. И Наташа потянулась к Сан Санычу - в свои тридцать девять лет он был совсем седой, пользовался авторитетом у сослуживцев и неизменно отшучивался на попытки представительниц прекрасного пола завязать с ним отношения более близкие, нежели дружеские. Поговаривали, что до армии он успел жениться на однокласснице, та родила ему дочь и даже один раз приезжала с девочкой к нему в в/ч, но после влюбилась в артиста цирка и сбежала с ним, кинув годовалого ребёнка своей матери-инвалиду. Органы опеки сочли, что бабка не может быть опекуншей по состоянию здоровья, а родители Сан Саныча были на тот момент в геологической экспедиции. В те времена к матерям-кукушкам относились однозначно сурово: лишали материнских прав. Девочку определили в один из детдомов, где она умерла от запущенной пневмонии. Когда Сан Саныч демобилизовался и узнал обо всём, был жуткий скандал. Вот тогда-то одна сердобольная нянечка шепнула ему, что девочка якобы выжила, но где она сейчас - неизвестно. Несколько лет он разыскивал дочь - и однажды ему пришёл обнадеживающий ответ, но милая девчушка, выбежавшая ему навстречу в кабинете заведующей детского дома, совсем не походила на его кареглазку... И Сан Саныч, смирившись с мыслью, что нянечка попросту сказала ему неправду, поиски прекратил.

...Друзья-сослуживцы готовили Сан Санычу грандиозное празднование юбилея - втайне от юбиляра, и в задачу Туси (так ласково Сан Саныч обращался к жене) входило, среди прочего, начистить медали и орден мужа и прикрепить их на пиджак. Когда-то она купила дорогую деревянную шкатулку для наград, но муж, едва ли не впервые за их совместную жизнь, отчеканивая каждое слово, сказал: "Пусть лежат, где всегда лежали." А хранились они в красивой некогда, но со временем потёршейся , жестяной коробке

из-под конфет, которую он принял из ручонок дочурки в тот единственный раз, когда свиделся с ней. И в коробку эту никто, кроме хозяина, не заглядывал.

Наталья Валентиновна испытывала противоречивые чувства, доставая из шкафа "неприкосновенную" жестянку: с одной стороны страх нарушить "табу", а с другой - давнее любопытство и желание открыть крышку, которое в сложившейся ситуации можно было оправдать необходимостью. Очень медленно и осторожно, как действует сапёр на минном поле, Туся извлекла содержимое - и вдруг, на дне коробки, увидела фотографию, с которой, обнявшись, улыбались молоденький солдатик с ребёнком на руках и коротко стриженная темноволосая девушка. Но ещё большее волнение вызвал предмет, находившийся под фотокарточкой. Это была красная октябрятская звёздочка с портретом маленького Ленина ("Когда был Ленин маленький..." - вспомнилось вдруг). Сердце Туси почти остановилось - на обратной стороне значка с отсутствующей застёжкой она обнаружила то, что интуитивно предполагала увидеть: нацарапанную неуверенной детской рукой кривую печатную букву "Н"...