Нигде
Посвящение…
Мои руки, нежным сном,
Гладят твои лучезарные волосы,
Чувствуя в их длине нелегкие года.
Ангел мой! Ты в моем –
Ласковом голосе,
Ты в сердце моем, навсегда.
Твои локти уперлись в подушку,
Твои глаза,
Увидели в небе последнюю звезду.
Слова же обсыпаясь, попадают в ловушку,
И звезда,
Разжигает вину.
Из сердца моего музыка звучит,
Грациозно –
Растворяясь в первых же лучах.
Госпожа одиночества молчит,
Так поздно –
Оставаясь непонятным испугом по губам.
И ты убираешь одеяло,
Спрятав под подушку,
Самые главные слова.
Солнце уже встало,
И где-то в игрушку,
Берег снов, прячет потерянные глаза.
Я почувствовал твое дрожание,
На руках несчастья,
У предрассветных грез.
Оно и есть, то расставание,
Без моего участия,
И без утонченных роз.
Я почувствовал волнение,
Что доносилось прямо –
Из живота.
Ты вспомнила то воскресение,
А я слушал упрямо,
Но не понимал твои уста.
Волна из девяти девяток,
Обсыпает плач,
Волнует сердце тревогою о нас.
Игра устала от пряток,
Пряток слов и удач,
Пряток в последний час.
Опять орган,
И опять расстроенное пианино,
Играет где-то для души.
Огромный жизни океан,
Словно осени богиня,
Отдает зиме свое одиночество за гроши.
Улыбка лета,
Смотрит на нас прямо,
Не зная о расставании.
Ты утром согрета,
Светская дама –
В своем мечтании.
Сырая постель,
Обсыхает на солнце дня,
И сушит мой покой.
За мартом скрылся апрель,
Скрыл и меня,
Разлучив так безнадежно с тобой.
Ты помахала мне,
Крикнув напоследок,
Что вернешься обратно.
И тут же в тишине,
Ветреных клеток,
Даль, пожирает поезд твой жадно.
Самая светлая личность любви,
Утопает на горизонте того,
Что лишь приснится.
Что делать? Увы!
Мое смелое кольцо,
Успело заржаветь и разбиться.
После девяти лет,
Я снова проснусь,
Чтобы увидеть тебя.
Окунуться в твой свет,
Рассев грусть,
Но новую, тут же, снова обретя.
После никому не нужных побед,
Над сердцем польюсь,
И обниму тебя…
29.01.2008
Песнь первая
Идиллия…
Нависают ветви осени,
На дух, ближайший к ней.
У изобилия-
Аллеи Града, падает пепел, что сбросили,
С сырых после недавнего дождя камней.
Гоня прочь скромности бессилие,
Слух ожидает новых слов, их еще не бросили,
Юные незнакомки, вечерних ветров и фонарей.
Платонический смех…
Ломок разум,
Ждущий лучших друзей своих.
Сегодня Дон пришел раньше всех,
Украсив мятою поэзии новую фразу,
Приготовив красивейший стих,
Для незнающих каких либо помех,
Чтобы насладиться любовью так сразу,
Где принцессы одна за другой появляются у них.
Не иначе резкие идеи…
Этикет Азы пользовался явным успехом,
Ален же, никогда не забывал о дорогих духах.
К ним обоим в первую очередь нависали феи,
Лишь Дон казался крепким орехом,
Держа себя в руках.
В вечерних лучах аллеи,
Легко ли влюбиться со смехом,
Влюбиться с первого взгляда и продолжить размах?
Пока дружба и рукопожатие…
Милые особы подобно вьюге,
Окружили наших парней со всех сторон.
Синее, черное, фиолетовое платье,
Придавали изящности каждой подруге,
Красой, которых каждый был удовлетворен.
Серебряная луна разрушала пустое проклятие,
Небес, без единых звезд в округе,
Где с комплиментами получился всплеск имен.
Красота спасает тишину…
На трон любви не спеша,
Но все-таки уже полноценно присев.
Задумчивый Дон выбирает одну,
Немного застенчивая, яркая душа,
Она оставалась королевою дев.
Будто ту самую луну-
Различив, Дон вздохнул тихо дыша,
Он был бы рад, просто на нее смотрев.
Милей казалась она…
Меньше его ростом,
Невидимая жемчужина райских морей.
Не рано и не поздно, эта луна,
Подарившая начало белоснежным звездам,
Почуяла симпатию оборачивающуюся прямо к ней.
Наконец дива осталась одна,
Аза увел свою, Ален за мним к другим гнездам,
Тогда и Дон предложил просто прогуляться ей.
Только взаимные улыбки…
Медленно дойдя до бронзовой реки,
Разговор новой пары прервал приятный бриз.
Рассказывая свои года и ошибки,
Дон не выпускал ее руку из своей руки,
Так они пошли вниз.
Иногда можно было увидеть как рыбки,
Выпрыгивают, увидеть, так же мы высоки,
И как гуляющие пары утоляют сердца каприз.
Еще ниже…
В груди те же чувства найдя,
И поделившись.
Они стали намного ближе,
Сегодня уже не узнавал себя,
Да и Юмин молчала привлекательно изменившись.
Становилось все холоднее и тише,
Затем, немного погодя,
Наши молодые ушли, до завтра простившись.
Редкое имя в городе поэтов…
Дон написал на дереве большом:
«Юмин»
Там, где звезды ликующие без билетов,
Ласкали его и ее одинокий дом,
И вот он уже один.
Пред утром, набравшись дружеских советов,
Менял старый имидж, а потом,
Купил для нее цветов, и посадил в кувшин.
Песнь вторая
Судьба…
На следующий же день они,
Встретились в университете.
Юмин отнесла в первый курс себя,
Тогда как Дон, уже был на третьем в те дни,
И в общем привете,
Приходящей любви пособя,
По коридору обнявшись пошли,
В самом теплом в то утро свете.
Божественный аромат…
«Она так приятно пахнет!»
Это мысль не давала ему спокойно дышать.
Его внимательный взгляд,
В душе от благоухания ахнет,
Зная что, лишь звонок может им помешать.
Сдавая после свой реферат,
Дон понял, как без нее он чахнет,
А при появлении пытается любить и защищать.
Некие намеки Алена…
«Может быть Дон, ты спросишь у нее,
Где она приобретает эти райские духи!»
«Наверное, и тебе друг пришла смена,
Спроси сам об этом ее,
Скажи что твои, уже старомодны и плохи!»
«Смейся, смейся, а вот Елена,
Говорит что,
Давно уже сочиняет обо мне стихи!»
Любимая библиотека…
Пролог экскурсии Дон начал именно отсюда,
Место, где он всегда занимался научными трудами.
«Это большая драгоценность каждого человека,
Знания, это самое первое чудо!»
«Теперь мы оба станем его детьми, с годами!»
Она была в блузке, цвета весеннего снега,
Не боясь, что к ней прикоснется злая простуда,
И он накинул на нее пальто, с широкими плечами.
Гранит новейшей науки…
Провожая ее до дома Дон,
Рассказывал о своем, сумасшедшем факультете.
Там снова расстались их жаркие руки,
Их окружал осенний фон,
В багровом и краповом цвете,
Его юной подруге,
Было очень интересно с ним, но этот редкий сон,
Прервал голос матери ее, в родительской примете.
Совместная работа…
Спустя недели они сдружились,
Посещая друг друга дома.
Ей нравилась его забота,
Там же она заметила, как в нем появились-
Чувства, которые ощущала теперь и сама.
Каждая их свобода,
Была там, где они еще не поженились,
Живя почти вместе, так незаметно пришла и зима.
Блеск давно знакомого Азы…
На Новый Год он приехал к ним,
После того, как уехал осенью в свой город.
На нем были праздничные стразы,
В них он оказался особо любим,
Радостен, красив, молод.
Самые смешные фразы,
Говорил голос его с желанием большим,
Вот и сегодня, Аза растворял зимний холод.
Романтичное кино…
Перед новогодним вечером они все,
Пошли на некую премьеру.
Дон рассказывал ему про нее,
Аза продолжал: «Она нравится и мне,
Хочу придать тебе дружескую веру.
Ты Дон, достоин ее,
Вы будете счастливы, в одной семье,
Предложи ей, использую свою поэтичную манеру!»
Первый, сладостный поцелуй…
Когда сувенирные часы уже двенадцать пробили,
Дон обнял ее, и она его впервые поцеловала.
Ален крикнул: «Танцуй!»
«Я люблю тебя, как никогда еще не любила,
Я очень долго это в себе скрывала!»
«И я тоже, поэтому не грусти и не ревнуй,
Мои глаза, навеки об остальных дамах забыли,
После того, как душа моя тебя Юмин, повстречала!»
Песнь третья
Весеннее настроение…
Юмин проснулась у него в зале,
Ее нежно разбудила Дона мать.
Аромат завтрака, нашел и в нем пробуждение,
Он был знатным соней в оригинале,
Хотя с ней, уже не мог подолгу спать.
Мудрый отец, дарил им свое наставление,
Она понравилась всем, а далее,
Сестра подшутила над наивной парой опять.
Совет любимой сестры…
Она не особо любила-
Выезжать из дома, поэтому отказалась.
Но заметив в сердцах их пылающие костры,
Веру в счастье посадила,
Сказав, что они рождены друг для друга, осталось-
Только связать браком их алые узы,
Слышать это, Юмин очень приятно было,
Она все больше в семью Дона влюблялась.
Разноцветные семена Юмин…
Милые леди сидели на задних местах машины,
Дружно обсуждая будущую посадку.
Она тихо поддержала свой биологический чин,
Везя семена в коробке из глины,
Пытаясь вместе с матерью разгадать их загадку.
Загородный дом был не один,
За ним смотрела соседка, пишущая картины,
И ее муж, имея благородную профессором повадку.
Рассада…
Отец Дона пошел поприветствовать поэта,
А семья принялась за огород.
Многолюдная среда Града,
Здесь растворялась в лучах спокойного света,
Имея лишь малый, родственный народ.
Юмин с матерью сажали семена так рада,
Герой же наш, выкапывал клумбы, ожидая лета,
Чтобы ухаживать вместе, в рае совместных забот.
О матери, родимой и близкой…
Сад начал приобретать красу слева,
А справа добрая мать и его жгучая дива.
У огромного дуба, яблоня казалась низкой,
Погода не обходилась без яркого припева-
Солнца, что светилась сегодня так красиво.
На коленях с персидской киской,
Его драгоценная дева,
Училась садоводству так жадно и строптиво.
Бешеный юмор отца…
Он мог развеселить любого,
Смех был на высшем уровне таланта.
Мило проводили время, смеялись сердца,
Поэтому было и приятно Дону, снова и снова-
Видеть появление кустов и красного банта.
Казалось нет конца-
Семейному счастью, что было готово,
Принять девушку, светлую как лаванда.
Домик на дереве счастья…
Еще шаг к ней,
Чтобы она горячо его поцеловала.
В бушующей страсти,
Залезая выше, для интимных речей,
Сфера небес медленно их покидала.
Душа рвалась на части,
Характер любви становился сильней,
Там, где даже темнота им особо не мешала.
Скорый урожай…
Юмин достала дикие ранетки,
Дон удивился, зная, что они лишь осенью поспеют.
«Гадай, не гадай,
Испиши цифрами все тетрадные клетки,
Но, мои чары, даже времена не рассеют!»
С ней мир его, безусловно, превращался в рай,
Куда попасть смог бы только меткий,
Тот кто, сегодня ее поцелуи греют.
Бессонная ночь…
Более пяти или шести раз,
Она прибегала, услышав его испуги.
Кошмар отгонял спокойствие Дона прочь,
Но класть в рассказ,
Мешали странные в ушах звуки.
Юмин хотела ему помочь,
Но, почти через каждый час,
Она успокаивала его, держа за трясущиеся руки.
Песнь четвертая
Больничная палата…
Резкий плач разбудил Дона,
Он не мог пошевелиться.
Более того, появилась еще ужаснее досада,
Глаза были погружены во мрак, мрак черного фона,
Он лежал будто убитая высоким напряжением птица.
Казалось, под рукою мешает, какая-та вата,
Там, где слышны были всхлипы невыносимого стона,
Но, Дон так и не мог разглядеть их лица.
Невыносимая боль…
Медленно пытаясь руку поднять,
Он ощутил на себе неизлечимые раны.
Тело заболело без особой воли,
Дать об этом измученному рассудку знать,
Знать и о запахе гари, ядовитый, и странный.
Не сразу придав значение такой доле,
Дон вдруг почувствовал, что не может встать,
Он был скован: обгорелый, рваный.
Истошный вопль соседа…
Зрение не возвращалось, не приходило к нему,
Все резко портил как раз уцелевший слух.
Тепло, оно напоминало время задержавшегося обеда,
Дон попытался о чем-то сказать ему,
Но знал, что сам походит скорее на дух.
«Все это часть какого-то нелепого бреда!»
Он понимал, но постепенно превращался в зиму,
Ощущая, как образ реальности в нем давно уже потух.
Разрыв…
«Это не моя жизнь! Это не я!»
Прокричав, Дон все же сорвал бинты с глаз.
Тут же очи открыв,
Он увидел на больничной койке себя,
Перебинтованным, будто мумия в древний час.
Судьба превращалась в миф,
Все они, существовали там, словно вечно спя,
Без общего внимания на это, и без фраз.
Испугавшаяся медсестра…
Она вызвала санитаров, и его лечащего врача,
Явившись же, они перевязали ему руки.
Он кричал: «Юмин! Отец! Мать! Сестра!»
Пострадавший от жестокого рока, палача,
Лишь слышал появившиеся каблуков стуки.
«История стара,
Он не понимает, сейчас, что леча,
Мы спасем его горькие муки!»
Глубокие ожоги…
Дон озарял эту картину на себе,
Такой боли он еще никогда не ощущал.
В голове мельком набрасывалось пламя дороги,
Но болезнь блокировала память той судьбе,
И он больше не сопротивлялся, не кричал.
Ему обрабатывали окаменелые ноги,
Там, где успокоительное, растворялось в тишине,
Но, Дон только силы так собирал.
Кровь, заливающая глаза…
Вскочив в бешеном ритме страха,
Он не различал присутствие, каких либо людей.
В сознании пронеслась гроза,
И с размаха,
Дон ударился об стену, прочных, советских кирпичей.
Но матери не угодила, ни одна слеза,
Ночь боролась с жаждою, будто плаха,
Она достала аптечку, отец кричал: «Быстрей! Быстрей!»
Успокоительное…
Вновь тот же, химический состав,
Снова тот же вальс мягкой тишины.
К нему вернулась память зрительная,
Отец отпустил руку, беспокойство матери уняв,
И отправив Юмин спать и видеть сны.
Дело сумасшедшее, непростительное,
Но, каждый в этом мире платит свой штраф,
Пусть он богат, или беден, пусть ему нет цены.
Бесконечный сон…
На протяжении некоторого времени,
Дон запрещал милой Юмин быть с ним.
Где-то в разуме, у него был клон,
Который жил среди страдающего племени,
И был знаком всем им.
Она ждала, когда к ней придет снова Дон,
Но ее кавалер, копался в болезни злом семени,
Не находя ответы, став другим, и немного иным.
Песнь пятая
Тайная поездка…
Через пару бессвязных недель,
Дон отправился к очень знатному человеку.
Совсем недавно, до него добралась повестка,
Поэтому доктор ждет, уже кончался апрель,
Там, где Дон хотел принадлежать своему веку.
Машина - семиместка,
На ней он видел ее в последний раз, ощутив мель,
Мель в прекрасном отношении, вспоминая их библиотеку.
Профессор с платочком в руке…
Дон повторял ему один и тот же рассказ,
Но вот доктор спрашивал об этом снова.
Насморк был на высоте,
Поэтому он и удалялся не раз,
Затем возвращался послушать все заново, готово.
В конце концов, где-то вдалеке,
Раздался звонок, и после некоторых фраз,
Доктор выписал слово из словаря большого.
Эпидемия гриппа…
Очень многие в граде подверглись болезни,
Профессор был лишь одним из них.
Склероз же, протекал в нем совсем не липа,
Поэтому и со словарем вместе,
Поэтому в образе почти глухих.
Но знание его типа,
Было особенно сильным, оно рождалось в научном месте,
Дон знал это, и посему повторял свой ему стих.
Анализы Дона…
Слава простывшей личности оказалась бесспорной,
Лечение для Дона, достигло определенного успеха для него.
Ночь проходила без единого звона,
Суть человека, вновь становилась сонной,
А на учебе по этому поводу, не беспокоили его.
Он напоминал золотого барона,
Приходил позже, но зачитывался тонной,
Посвящая труды той, которую возлюбил глубоко.
Забота Юмин…
Она не была сильна в психологии, но,
Все изучала проблему своего героя.
И где-то в университете, когда он был один,
Пожелала больше никогда не покидать его,
Неся поддержку своего, милого настроя.
Теперь они искали вместе истину таких причин,
Ему становилось от этого хорошо,
Хотя иногда все же шутил, что их теперь трое.
Спустя год…
Присутствие любимой только укрепило сюжет,
Сюжет благоприятного выздоровления.
Она верила, что именно любовь ее, его спасет,
Растворяя саму проблему страшных бед,
Разговаривала о браке их наилучшего старения.
Оказалась, психология придала им новый ход,
Они издавали работы, и посылали на высший совет,
Позднее, Дон выпустил том, прославившись без сомнения.
Малые лекции Дона…
Однажды,
Послушать его речь пришли родители Юмин.
Было утро осеннего сезона,
Поэтому о простуде он напомнил дважды,
И о плохом качестве притягивающих холод резин.
Его счастливая мадонна,
Фотографировала его жесты, почти каждый,
Зная, что Дон у нее один.
Семейное застолье…
Воскресный вечер протекал тихо,
Они пили чай, беседую больше о радости.
Роман их, давно уже вышел из подполья,
И герой ее развлекал родителей лихо,
Меж этим Юмин ему разные сладости.
Сочная магнолия,
Оставляла без дыха,
В той, счастливой малости.
Надежный человек…
Таким мнением ее отец поделился с ней,
Там и мать такие слова поддержала.
На следующее утро выпал первый снег,
Любимый Дон дал вчера знать ей,
Что она его не разочаровала.
И он предложил ей весь свой скромный век,
Она не отказалась, отец же дал согласие таких дней,
Тогда Дон подарил Юмин кольцо, и она его поцеловала.
Песнь шестая
Темный вокзал…
Почти до самого утра,
Проверяя свадебную обстановку,
Дон поехал туда, он нетленно Азу встречал.
Лишь через некоторое время показалась зоря,
И увидев поезда прибытие, затем и остановку,
Он крепко друга своего обнял,
Аза же, поздравил Дона, спросив, как родители и сестра,
Попросил прощения, что не смог приехать на помолвку.
Очень золотые часы…
«Дон я не люблю когда гости дорогие,
Видят, как я жениха подарком одаряю,
Прошу, возьми сейчас часть супружеской полосы,
Теперь тебе нужно быть ответственным, в дни стальные,
Пусть они напоминают тебе, что я по вас скучаю!»
«Спасибо друг мой, за такие дары,
Они еще и золотые!»
«Они очень золотые, очень золотые, повторяю!»
ЗАГС, начало всему…
Кольца были успешно надеты,
А роспись стала поводом для многих тостов.
Они желали счастья ей, и конечно же ему,
Елена посвятила некоторые куплеты,
Закончили пожелания матерей и отцов.
Дон на руках носил фею свою, и посему,
Люди бросали серебряные монеты,
Вдохновлено благодаря поэтессу поздравительных строф.
Родственные лица разных стран…
Культура разных народностей сыграла роль,
Свадьба за морями проходила иначе.
Но вот обычай с подарками всем был дан,
Они одарили молодую пару на столь,
Что ослеп бы от такого каждый зрячий.
Приятно пах голландский тюльпан,
Усталые люди же, обретали наслаждения пароль,
Пароль, где любовь жизнью всегда значит.
Подарок Алена и Елены…
Огромный холодильник намекал о том,
Чтобы жена совестливо кормила своего мужа.
Юмин предложила и им, внести перемены-
В свою жизнь, пожелав в скорое время свой, совместный дом,
Раз уж так долго они уже дружат.
Народ поддержал такие моральные цены,
Сестра Дона подарила гарнитур, потом,
Золотые украшения собрались, словно это большая лужа.
Родители…
Их трогательная речь,
Растрогала все присутствующие сердца.
Всей жизни их учители,
Подарили Дону настоящий меч,
Чтобы он оберегал избранницу свою до конца.
Ее обители,
Приказали ему всегда ее беречь,
Общими силами сторон, подарив дом для их юнца.
Дон и Юмин…
Огромная надпись висела над ними,
Еще пуще радуя пришедших гостей.
На фоне природных картин,
Танцующие родители казались молодыми,
Это так понравилось ей.
«Я думаю дорогой, первым родится сын!»
«Тогда мы одарим его машинами большими!»
«А если будет дочь, мы накупим ей море красивых вещей!»
Под звуки музыки и рукоплескания…
Юмин не хотелось сидеть,
Тогда они с Доном затанцевали.
Вечер был в разгаре слияния,
Музыканты не переставали петь,
Даже малые дети сегодня не скучали.
Радость доносилась до каждого, соседнего здания,
Проходящие не переставали просто смотреть,
О свадьбе многие в этом городе знали.
Праздник удался…
Они лежали в кровати,
Будильник разбудил только на следующий вечер.
Позднее пришли друзья,
И в миг рукопожатий,
Завели шутливые, но безобидные речи.
Юмин сказала, что без застолья нельзя,
Она питала уважение к его знати,
Которая всегда зажигала в глазах Дона яркие свечи.
Песнь седьмая
Пустые хлопоты молодого папаши…
Он жил практически в роддоме ее,
Отлучался лишь привести нежной диве еду.
«Не нужно столько, я не съем милый, дальше-
Уже не влезет в холодильник, прошу, хватит, все,
Правда, Дон я больше не могу!»
«Это самые счастливые деньки наши,
Я привез тебе еще!»
«Любимый, я тебя прошу!»
Молитвы Дона…
С самого утра он посетил мечеть,
Попросил Владыку помочь ей, придать сил.
После каждого поклона,
Дон начинал жалеть,
Что не совершает молитв сам, тогда он спросил:
«Я хочу научиться, и со следующего сезона,
В ряду этих людей сидеть!»
Затем некий ученик, там же книгу ему подарил.
Дочь…
После ее смелого рождения,
Дон уже прочитал книгу, и тихо начинал.
Юмин и там, пыталась ему помочь,
Они вместе искали во всем решение,
Иногда Дон и с отцом своим решал.
А в одну ночь,
Их сестры принесли угощение,
Готовили целый день, украсив им их зал.
Дедушки и бабушки…
Счастью родителей не было придела,
Они словно помолодели вновь.
Пекли оладушки,
Со временем окрепло и материнское тело,
Юмин была полностью отдана в любовь.
Играя с сестрою в ладушки,
Радостно на дитя нежное смотрела:
«Глаза мои, а вот бровь?»
Аиш…
Об этом имени давно говорил Аза,
Поэтому Юмин и не смогла устоять.
«Такое имя, разбудит даже райскую тишь!»
Милая фраза-
Дона, напомнила ей, что она прекрасная мать.
И лишь-
Сестра ее, перекопала книги в поисках алмаза,
Она хотела по-другому ее назвать.
Самый довольный человек на свете…
День и ночь Дон благодарил Создателя,
Пытаясь отплатить добрыми делами.
По вечерам он находился в мечети,
Поддерживая каждого желателя-
Встать на путь истины, книгами и словами.
Юмин будила его почти на рассвете,
И он молил Всезнателя,
Одарить всех матерей майскими цветами.
Тайна нескольких ночей…
Как-то Дон заснул в собственной машине,
И возвратился в свой кошмар.
Он скрывал это, не говоря ей,
Затем уже в семейной картине,
Она убедилась, приняв вновь этот удар.
В глубине тех речей,
Юмин твердила что отныне,
Они отнесутся серьезно, чтобы потушить этот жар.
Детский сад четвертого фонтана…
Учреждение было самым ближайшим, где-
Еще оставались свободные места.
Девочка возвращалась туда желанно,
На деревьях ее не замечали в бессильной беде,
И на пони, Аиш была совсем непроста.
Она играла с мальчишками, так странно,
Не видя и не находя себя в женской среде,
Она была вся, в своего любящего отца.
Звонок к Юмин…
Холодное известие ее резко встревожило,
Она сразу же позвонила родителям его.
Дон упал в обморок, среди прочих машин,
Похоже, болезнь себя умножила,
Через некоторое время они все были у него.
Больница, больших и ярких витрин,
Там медсестра рассказ свой продолжала,
Ведя их к врачу, Юмин шла, дыша очень глубоко.
Песнь восьмая
Прощение…
«Прости милая, что сразу тебе ничего не сказал,
Я надеялся прекратить борьбу эту сам!»
«Мы будем счастливы без сомнения,
Так, как ты дорогой и мечтал,
Я никогда, никому тебя не отдам!»
«Я не хочу, чтобы у дочери испортилось настроение,
Аиш не должна знать, о том, что я упал,
Прошу береги наш семейный храм!»
Тихие слезы…
«Прошу тебя дорогой,
Возвращайся скорее, я все сделаю для тебя!»
«Не волнуйся, совсем скоро я преодолею грозы,
А пока, будь сама собой,
И печаль свою таи от нашего дитя!»
Под глазами ее появились прозрачные розы,
Дон стирал их ласково рукой,
А потом прижал к сердцу, согревая от себя.
Я тебя люблю…
Такой поворот слов его оставил,
Она закрыла дверь и пошла по коридору.
Ночь готовила новую петлю,
Но голос родимой Юмин сил ему прибавил,
Дон лежал, ощущая настоящую опору.
Разум блуждал по опасному углю,
Он уже все мысли в выздоровление направил,
Медленно топя в душе каждую, ледяную гору.
Занудное лечение…
Таблетки, уколы мешали ему писать,
Писать письмо профессору дальних морей.
Его старое изучение,
Не переставало и по сей день спасать.
Именно ему, Дон описывал свое мучение,
Что не давало ему работою себя занять,
Что мешало ему быть сейчас вместе с ней.
Вестник университета…
Юмин приносила Дону свежую газету,
Теперь ожидание он терпеть не мог.
На середине пути остановилась их карета,
Виня себя за беду эту,
Принесшей потрясение жене, а семье рок.
Перед лучами тусклого света,
Подоконник был столом, иногда он бросал в окно монету,
И считал, когда же она ударится об брусок.
Звонок старого, доброго Азы…
«Здравствуй милый друг! Как ты?»
«Уже не плохо, правда! Как у тебя дела?»
«Да так, начальство, приказы,
Послезавтра я буду в пути,
Ален встретит меня, Юмин уже в курс меня ввела!»
«Отлично, с тобой я пройду эти фазы,
Юмин стала обитателем пустоты,
Я так не хотел, чтобы болезнь у меня ее отняла!»
Свидание с Алленом…
«Аза уже звонил?
Он приезжает к нам в град!»
Переменно,
«Главное, чтобы в овощ рассудок меня не превратил,
Это хуже всего, Юмин не переживет такой расклад!»
«Она любит тебя, неизменно,
Ах да, чуть не забыл,
Елена зайдет вечером с горою всяких услад!»
Сладкий торт Елены и сестры…
Дон угостил соседей тортом,
Они поблагодарили столь щедрых дам.
У той, предвечерней поры,
Юмин пригласила его родителей к себе в дом,
Посоветоваться, придав значение мудрым словам.
«Истинная вера Дона, в конце рассеет все чары,
Будь сильной и думай о том,
Чтобы на дочери не отразился даже крохотный шрам!»
Рисунки маленькой Аиш…
Дон вложил их в березовые рамки,
Улыбаясь, и безумно сейчас скучая по ней.
Дождь каплями стекал с крыш,
«Это моя душа плачет без своей дамки,
Это сердце мое, навеки подаренное ей!»
«Простите, это нарисовал ваш славный малыш?»
«Да, конечно же, не без помощи милой мамки,
Это наш загородный дом в весенней гамме своей!»
Песнь девятая
Приезд профессора Штайна…
Все научное сообщество города ждало его прибытия,
Сам мэр Приштины доктора встречал.
Через час и больничная окраина,
Придав огромную силу такого события,
Он вошел и первым дворнику руку пожал.
«Какая же сегодня меня старого, посетит тайна?»
Мелкий дождь оставил следы мокрого покрытия,
Он осматривал палаты, главврач его провожал.
Девятая палата…
«Это самая грустная история больницы,
По новостям говорили о страшной аварии на шоссе!»
«Всех нас ждет такая или иная расплата,
А это что за сестрица?»
«Это практиканты, они с училища все!»
«Так, лишнего никого не надо!»
«Многоуважаемые птицы,
Покиньте палату, потом зайдете лично ко мне!»
Некое воспоминание…
«Такое ощущение, будто я его видел где-то,
Не припомню, вижу, лицо медленно заживает!»
«Профессор, меня больше тревожит его сознание,
Он совсем не помнит ничего,
Хотя жизнь свою совсем другой представляет!»
«Благодарю вас за старание,
Но как показывает практика, она же, и объясняет это-
Потрясение, утратой близких, такое увы, бывает!»
История болезни № 666…
«Вот его дело профессор, возьмите!»
«Такое сочетание цифр вряд ли бережет его!»
«Похоже, этого никто не смог здесь учесть!»
«Простите,
Разве у него не осталось никого?»
«Нет, родители погибли, но честь-
Родственников, какое-то время в летнем зените,
Была здесь у него!»
Семья…
«Мы собрали некоторое сведение о его родителях,
Вы можете их получить!»
«Мой ассистент возьмет их для меня,
Память дает о себе знать не всегда, при обителях-
Университета нашего, я пытался больше изучить.
Поэтому так усовершенствовал себя,
Все дело в его ангелах-хранителях,
Похоже, они получили приказ его жизнью окружить!»
Его отец…
«Он работал в одной важной газете,
И не раз лестно высказывался в ней обо мне!»
«Ну, вы же воля ваша мудрец,
Скоро и вам в профессора, где-нибудь в университете,
Или в академии в одном весеннем дне!»
«Это был бы мой конец,
Мое место тут, на этой скромной планете,
В покоях Града, в этой больничной суете!»
Совсем юная особа…
«В той аварии погибла и она,
Юмин Тюркай, девушка Дона!»
«За что же на такое молодое создание опустилась злоба?
Смерть детей всегда угнетала меня,
Они умирают, не видя собственных детей, без крона,
Растаяв будто на пике тонкого сугроба,
Мудрость Судьи миров верна,
Он Милостив, Милосерден, Обладатель трона!»
Добрый сосед…
«Это бывший сосед по койке, приходит навещать,
Он недавно выписался, но не забыл друга!»
«Молодой человек, вы знали его, нет?»
«К сожалению, не знал, но думаю, еще буду знать!»
«У него погибли родители и подруга,
Сам он чудом уцелел, но после тех бед,
Не знает ничего. Кто он? Как его звать?
Я же приехал сюда с юга!»
Кома…
Осень за осенью сменялась в нашем граде,
Вот и сосед Дона перестал к нему приходить.
Но персоналу это, было уже знакомо,
Они так долго проработали в белом халате,
Что и сами перестали в гости ходить.
Сосед его сейчас сидит дома,
Вспоминая, как Дон бредил о каком-то докладе,
О свадьбе, и о том, как не перестает Юмин любить.
23.10.2010
