Шакал
Посвящение…
Лунная волна…
С недра ночей,
Одиночество белого сна -
Осенью наполняет, пропитанной холодом мертвых лучей.
Жизнь позади…
В грезах плачущего ненастья.
Жизнь позади…
И не было в ней счастья.
Мой голос:
Успокоит тебя…
И защитит от бесконечных полос,
Голодного огня!
Он крыльями… ляжет,
На бархатную плоть.
И всей гаммой любви моей свяжет –
Щит, не дав грязным бесам его проколоть.
Молнией… потусторонней тьмы,
Моего искреннего сердца.
И с зимы…
Прямо в райские дверцы,
Откроет путь,
Откроет тропу…
Сохранив ангельскую грудь,
В которую… я так верю и жду.
Слезы героя…
Остаются позади… тех глаз,
Что видели стоя,
Самоубийство не раз…
Но именно ее спасение расколдует -
Его проклятое одиночество.
В котором… без нее… он так тоскует,
В котором… без нее… ему быть больше не хочется.
На нежной глади небес,
Распростерта медуза.
Она погибает… от зависти своих чудес,
Словно запустелая муза.
Сердце разбито…
Остановлено последней слезой.
Сердце убито…
И кремировано грозой.
Вера моя, твоею став,
Обнимет и согреет тебя от бед.
Лучом звезды маленькой указав…
На редчайший… свет.
Ты Марс!
Страстная планета среди… иных…
Небесный барс!
Среди… бесчувственных и пустых–
Звезд… раньше я думал что,
Сердце… мое, из чистого льда.
Но, суровые границы его,
Растопила в жизнь, красная звезда.
Ради которой, четыре крыла,
Я райское небо ращу.
Которую… в бесконечных днях зла…
Как солнце ищу.
Шрамы героя,
Заворачиваются в нутро.
Сквозь все удары судьбы. Без покоя-
Отмыв от загрязнения добро.
Никто не знает, веселятся ли они,
Или забылись… в страдании совсем.
Но когда… так временно вмести их дни,
Им не помешаешь нечем…
Приговоренные к самоубийству,
Приговоренные к убийству,
Приговоренные к высшей степени меры наказания…
Собственноручное страдание.
Приговоренные к одиночеству,
Приговоренные к осеннему обществу,
Приговоренные к пустоте,
Искать глоток любви в затянутой петле.
Одиночества моего тяжелый мрак…
Мой бесконечный… кошмар,
Мой бесконечный сон.
С которого я… ни могу проснуться никак.
В котором любви моей пожар,
Будет гореть до последних… времен.
Нимфа моя! Я люблю тебя так…
Что сердца моего каждый удар,
Стучит ради имени твоего, прекраснейшего из всех имен!
03.07.08
Песнь первая
Молчание ягнят…
Страх… и жизнь осталась биться,
Это было осенью. Я… молодой, выходил из кабинета.
Все они… уже напугано стоят,
А над ними? Гордая птица!
Лишь она… знала даль моего следующего рассвета.
Всю шею мне, душил странный и сладкий яд,
Моя… неземная, щедрая ангелица,
Она снова исчезла. Она снова оставила день… без света.
Ноябрь первых слез…
Она… рассказала матери своей,
Самоубийство… оно печалило всех обитателей юга.
Во мне малый шакал рос,
Казался все же… ужаса души моей… милей,
Хотя такой образ не одобряла моя… новая подруга.
«Он вас не довез?»
Дождь не помешал… ни мне, ни ей,
После жажды, последующего, утреннего недуга.
Возвращение…
Сырой дом, показался одиноким без нас,
Пес… быстро толкал миску к двери щедрой хозяйки.
Я просил у него за… прощение,
Но даже мой меркнущий глас,
Стал воем, привычным для волков побережной стайки.
Тишина… она вызывала некое вращение,
Я помню как, закрывал уши свои, в последний раз,
Они мирились, найдя компромисс на свои байки.
Муравейник любви…
09: 00…Она вновь начиналась. Единственна, красива,
Секунду в секунду прочь… тернистым листом.
Радио… принадлежало осени, увы!
Над сном проплыла моя дива,
Исчезла памятью? Розою, одна… накрыла дом.
Яви!
Этой мелодией меня… счастливо!
Призвав время на час позже… в обличье том.
Побережье июля столицы…
Рай? Они рядом. Полагались вдохом на закат,
Спустя… ее свадьбу и его путь: минной чести.
Горные хребты, разума границы,
Пик смеха сквозь слезы героя… назад,
Обратно к началу всего и… вместе!
Фонтан… Глава из пьесы, слепой птицы,
Я, живой голос. Мельчайший карат-
Медсестры, в печали вдов… Брошенной невесты.
Нарисуй меня лада…
Оперением промокла, ночь. Все еще холод:
«Сделай музыку, пожалуйста, потише!»
Бетховен… появлялся всегда, и только рада,
Утолив боль… бессилия… голод,
«Ты спишь? А мотылек твой на… крыше.
Любви ли больше надо?»
Сойдет и одиночества, пока еще молод!
Пока… пион небес на самой нише.
Море…
Дорога туда… вела сквозь пустыни,
Степь… гимном кочевого народа.
Они… до сих пор. Были в жалкой ссоре,
До и после… молчания святыни,
Я стал тогда другим. Свобода?
Песком обсыпалась меж ними бронзовое горе,
Мы… мирили их, смывая соль третьей платины,
Ржавой любви их? Шизофренией… целого рода.
Реквием по ней…
Лощина счастья? И я… тоже там был,
Обреза мягкой парчи, с прошлым в кармане.
Она… не подходила с доверием к юмору затей-
Мира, спокойной улыбки… я, оборотнем выл,
Смертью ее в конце… весны. Играя памяти ее на органе.
Вниз… опустился рецепт теперь уже летних дней,
Закат дымных встреч, бесед… полюбил,
Пройдя начало ее пути, тропой одиноко… в тумане.
Балкон…
Вчера. Обнаружив в подземном переходе-
Шедевр современной классики… не сдержался.
По сбережению первого курса… прошел звон?
Той… долгожданной свободе,
И где-то там… Дух осени моей наслаждался!
За окном… красный, забытый возгласом счастья клен,
Репризам сердца и любви. Звездой сентября на небосводе-
Дождя, и нашего парка… я вернуться поэзии тогда поклялся.
Песнь вторая
Фасад листвы ночных дум…
Твоя… я называл ее: «Ангелица!», затем и… «Айлиш!»
Имя, собранное из пяти любимых мною… букв души.
Осень… она принадлежала нам… только нам двум,
Собранием стихов из… темноты. Белая нота. Тишь?
Картина маков и пародия детства… я и она… малыши.
Тоска по медсестре… там, где… ракушка и алый шум,
Автобус уезжал со словом: «Простишь?»
Ответь же теперь мне: «Слезы верности ль хороши?»
Союз бессилия…
Я так помню… рассвет и боль страдания,
Не говори! Наша правда замерла в той… мечте.
Манна любви изобилия!
Все это… в перечень чужого свидания,
Ты стала чужой для… в редкой, но, вечной пустоте.
Идиллия!
Гордым прошлым себя… и моего ожидания-
Дня нашей… жив ль тот Карни, без… в твоей красоте.
Ад…
Открытые глаза… шакала,
Без смысла на время и поиск крови.
Вновь темные очки. Вновь маскарад-
Града, злое утро холодным веером стало,
За то, что… я так долго мечтал о настоящей любви.
Солдат…
В черной борьбе южного причала,
Никто не ждал меня, я не нашел тебя до этого… увы!
Навсегда…
Где-то… в моем самом кошмарном, детском сне,
Калекой, я искал Зэф… охраняя светлую память ее.
Укутав землю весны, словно растаявшее облако-вода,
На дне?
Без смысла и без одной мечты, без нее.
И последней осени беда,
Так одиноко держит ожидания тебя… в огне,
Твоими словами: «Карни, все будет хорошо!»
Ночи напролет…
Вспомни! Крылья… бессонной ангелицы,
Беседою обо мне… сжатых губ блокада… моя.
Ты разукрасила радугой того смысла… небосвод,
С тобой остались райские птицы,
Найдя потерянный долг остаться осенью у меня.
Я люблю тебя! Но вот,
Вся любовь эта создана, чтобы… проститься,
Мое ребро… одиноко подобно мне из себя!
Риск смерти и боли…
Водопад моей… любви, медленно замерзал,
Вновь шакалом обозвала меня… время.
Одиночество создало наши роли,
Лисенок и шакал…
Два осенних бремя?
И в черной воле-
Богомола убийцы, местью себя… терзал,
А за окном гуляло влюбленное племя.
Звонок…
День… просто бессмысленно уходил,
Заранее зная, о ее голосовом визите.
Душой и сердцем воин одинок…
В царстве слез и признания бродил,
На твоем… ожидаемом зените.
Вдали прошлых дорог,
Какой пес гиен тебя так укусил?
Кто подписал себе смертный приговор на моей орбите?
Мерзлота секунд…
«Я… позвоню, но сейчас пока волосы помою!»
«Буду с нетерпением ждать! Лисенок мой!»
Удар за ударом… бунт-
Сердца и души, одновременно ярой волною,
Наедине… сам с собой.
Роса слов немых… из почвы веры: удобряя грунт,
«Не оставайся вдовою!
Я рядом… о, лада моя! Я твой!»
Три самых счастливых человека на свете…
«На свете есть самый счастливый, знаешь кто это?»
«И кто же?»
«Это я милая, когда узнал, что ты существуешь, моя леди!
И после меня будет еще один счастливый, там, где-то!»
«И кто ему в этой радости поможет?»
«Это снова я, когда ты скажешь мне на рассвете:
Дорогой мой! Теперь я твоя, я твоя миледи!»
Я третьим будешь ты, я сделаю все для этого… дороже!
Песнь третья
Новая мечта…
Горизонт сомнений я… разрушил осторожно,
Спросив ее: «Можем ли мы быть вместе, теперь?»
Вновь: «Не знаю!», вновь слов немая пустота,
Сердце… поэта, загорелось безнадежно,
Без единого шанса, просто на слово: «Верь!»
Рассвет. Башня и высота,
Шакал… встречал солнце, одному было тошно,
Опоздал на работу, и хлопнул за собою дверь.
Муай тай…
Традиционная музыка призывала,
Звучала голосом огромной армии, армады бойцов.
«Мы самые сильные, давай!»
Под барабаны я слышал, как сердце мое… стучало,
Вдали… кочевых отцов.
«Ломай! Ломай!
Ломай себя! Пока душа не закричала!
Ты одинокий воин, в конце концов! »
Разбитые голени и руки…
Праздник жатвы? Праздник смерти прошлых лет?
Я хромал на одну ногу.
Бил… по дереву прогоняя ее… муки,
Шагами преданность, во имя побед,
Над… сейчас же понемногу.
Ударные звуки,
В терпении дня, в ночной, лунный… свет,
Раны затягивала вера в йогу.
Блокада сомнений…
«Первое свидание все и решит!»
Это… было пулей, стрелою против… старой мечты.
Ночи и дни… веры и основой всех рвений,
Сердце ее… соорудило некий… щит,
От резкой манеры… что не входило в планы перейти на ты.
Букет роз… остался… нехваткою времени исцелений,
Прошит…
Во взгляде город, небо, а в руках не цветы?
Там…
Лишь голоса наши… ветер закружил,
Волна… не коснулась берега страсти.
Побег из одиночества, выбрал сам,
Без любви… но, до нее же, дожил,
Хранил в кармане… крючок и снасти.
По немым следам,
Образ счастья в себе… держал, сторожил,
Я… буду ждать… сном самые белые сласти.
И лишь ее луч веры…
Удар… помню лишь это,
Люди побежали с остановки прочь.
Стёкла… одной целой сферы,
Они… обсыпались, на пальцах где-то,
Я должен быть радостен, ведь уже ночь.
И мы снова будет в лиричной части манеры,
Но, я остался без этого света,
Шакал… ты уйдешь раньше и не успеешь ей помочь.
Ревностный нож…
Мысли были отравлены разумом… любви,
Не собирается в логику ее пояснение.
Правда болезни или капризная ложь?
Я не смог сказать в трубку: «Позови!»
Значит, верил ей, значит это лишь сомнение?
Ночь… мигрень… без нее не уснешь,
Часы проходят, и процесс сна уже в крови –
Организм спит, глаза открыты… воскресение?
Столетие мрака….
Пояс трезвой воли… ноль… контакт себя,
Я мнимо перевел одиночество на новый уровень… бремя.
Ночь, она спит, игрою бессонницы рассветного знака,
Жалостью близнеца своего пособя,
До учебы… ласково деля со мною свое… время.
Тонны пылающего мака,
Смогли? Шакал рассмешил тебя,
Век одной ночи… прощание и… темя.
Макет пыльного жасмина…
Акварель слез, тоскою по щекам,
Берег нашей веры… я здесь, я тут.
Вошли? В голос осени – улыбкою едино,
Бегал луч мой, не спотыкаясь… по облакам,
«Мой костюм до вечера только сошьют!»
Первый миг, я… друг и она… смятение к рукам,
Поцелуй? Он рассмеялся: «Да, ты крут!»
Песнь четвертая
Пробуждение…
Помятый костюм, лицо, возглас любви и мокрые глаза,
Поезд подъезжал к родному… краю.
Одиночество – мучение,
«Любимая!» - как долго рисовала слеза,
Самое главное слово для души. В моем раю,
Есть все, чтобы повысить радостью ее сердцебиение,
Моя сладкая лоза!
В нем нет лишь тебя! И один… в нем я… сгораю.
Пятнадцать помятых минут…
Больше половины суток я проспал в поезде… и там,
Сон же… показался горьким, коротким, а значит:
Часы расставания все еще тоскою идут,
Я не знаю спокойствия, не знаю, как чувствую себя я сам,
Милая моя, она подобно сердцу моему и, как и оно плачет,
Как и оно смеется, когда ее жаркие губы в плен меня берут,
Это конец всем страхам, конец всем ярким мечтам,
Это желание любви, что сердце то в себе больше не прячет.
Беглец…
Он бежал от нее в философии возвращения,
Ревнуя… к пышному страху новой судьбы.
Каждый палец сгибался под слово: «Подлец!»
Любовь, счастье – мщение,
Мышление на досуге своей, собственной борьбы.
Ей снился отец,
Ему же… только она, бежала, от себя и прощения,
Авария… сон, пульс…столбы.
Горный хребет…
Под ногами его протекала река прошлого века,
Сегодня… он вступал в новую жизнь - любовь.
Душа… оставила один страстный совет,
И я… был в роли бетонного человека,
Спящего на полу, смех? И там… вновь:
Она проспала утро, проспала обед,
Мигрень касалась его, рядом… надпись: «Аптека»
Рядом тоска по ним, рядом время выпускает черную кровь.
Стук к стуку…
«Большая рана!» - хирург просил снимки больного,
Обруч за окном, он не мешал ей сегодня спать.
Я взял телефон свой в правую руку,
Как будто знал, что она позвонит снова,
Почему снова? Никто не старается считать,
Считать каждую улыбку милой, каждую серую скуку,
В различии связки мягкого и тяжелого слова,
Умеешь любить радость, умей и боль принимать!
Роман…
Это слово мучило шакала,
Романтизм, уводил людей от их веры.
Он хотел пройти сухим этот туман,
Время любви настало,
В омуте самой утонченной атмосферы –
По небу проплыл некий караван,
Он лежал, она же… устала,
Немного боли, запах духов и в кармане серы.
Прогул…
«Я опоздал!» - так, началось то утро безмятежное,
И тем же… закончился этот проклятый для шакала день.
Вдохнул…
Что успел сказать: «Люблю!» - поцеловав ее тело белоснежное,
В глубине которого, сердце хранило страшную тень…
Сигареты… нервы, память… и скользкий стул,
Губы… они искали прикосновение с дивою – нежное,
За окном два дерева: белая и обычная сирень.
Письмо…
Полтора часа назад –
Я еще спал, увидев… смерть любимой.
Будто был на юге, и… было там… тепло,
Перед глазами дивный сад,
И на столе тело девушки… красивой.
«Это она! (вдох доктора) Не суждено!»
«Нет! Это не она! У нее маленькие пальчики, и аромат –
Подобен весне ранней, я всегда узнаю лицо своей милой!»
Без десяти минут три…
«Я зайду к тебе через пятнадцать минут!»
Но… сообщение, оно получено полтора часа назад.
А там… слова, что разорвали все внутри,
Слова, буква каждой словно раскаленный кнут,
А там… слова, превратившие жизнь мою в ад.
«Я подарил ей последний поцелуй на руках у зори!»
Бегу, зная, что рядом насмехается проклятый шут,
Он… вместе с моими врагами или своими друзьями за это рад.
Песнь пятая
Телохранитель Королевы…
Среди всех приближенных, шакал был лучший,
Не сдался… и не предавал ее – никогда.
Всегда первый?
По зову появлялся тут же,
Лисьи глаза, брови и борода.
Он… утратил все свои нервы,
В истории № одиночество, но худший -
Месяц, был еще впереди в те… страшные года.
Некий богач…
Я не считал себя не богатым, не бедным,
Но ту боль что приобрел, не купить -
За все деньги мира. А кто тебе врач?
Я был щедрым,
Хватало и поесть и попить.
Это робкий плач,
В сердце с отблеском медным,
Оборвалась… между нами та сладкая ночи нить.
Без тебя…
Все попытки самоубийства были исключены сразу,
Сдаваться, я ни в коем случае, не желал.
Каждый вечер обнимал вещи твои, целовал любя,
Произносил одну и тоже фразу,
Пока не говорил ее, не засыпал:
«Моя! Моя! Моя! Моя! Моя! Моя! Моя! Моя! Моя!»
Мигрень душила мой разум,
Одинокая и сырая яма, а посередине ее – шакал.
Последний друг…
Мне пришлось ему солгать, что иду я домой,
Что пройтись хотел, поэтому и свернул.
Сердце отсчитывало каждый свой стук,
«Я оставлю ее сегодня вдовой?»
Это было тем, через что я… и… перешагнул.
Доказательство, мой милый круг,
Я хотел понять, что даже смерти вой,
Не остановит меня… и… вдохнул.
Парашютная башня…
Последние слова успел сказать ей,
Моя звезда, она… не верила мне сегодня.
Ночь… одиноко, но совсем не страшно,
Я бросился, и вмиг… представил, что к ней,
Летел вольно, так свободно.
Отважно?
Удар… больно и ужасно, но я сильней,
Я полз по парку, разорванной анаконде подобно.
Мое лицо…
Оно просто опухло, многочисленные порезы,
Вывих плеча, каменные ноги.
Обручальное кольцо,
Я приобрел его без нее, из серебра и железа,
Чтобы никто не переходил спальни моей пороги.
Дождь… дом друга, сигарета и крыльцо,
Некие протезы,
А на руке имя ее, я сделал себе ожоги.
Вся жизнь перед глазами…
Когда я падал, то увидел все,
Каждый момент из жизни моей.
Быть вместе… мы с ней выбрали сами,
Я помню первую ночь нашу, а еще,
Бесчисленные поцелуи для любви своей.
Полюсами…
Я на севере, она же… на юге, но -
Я был всегда с ней!
Комната с дымом сигарет…
Печатать казалось невозможным,
Пальцы больше не слушались меня.
Бесил и сводил сума яркий свет,
Мир поэзии стал сложным,
Впервые, мне было трудно писать без тебя.
«Все это бред!»
Написанное казалось дотошным,
Все что я мог сейчас вынести из себя.
Холодное лето…
Фотография любимой жены,
С ним засыпал и просыпался, ждал.
Верой о возвращении согрето,
Не видел больше в ней за отъезд вины,
Она была с матерью одинокой, я понимал.
И после того… последнего ответа,
Писал, не ощущая боль разбитой спины,
Думал о ней, и вспоминал…
Песнь шестая
Мечтаю о настоящей любви…
Самая красивая девушка, которую… я видел, когда либо,
На земле моих прадедов, так далеко… от меня сейчас.
Ночь… будем ли мы знакомиться? Будем ли одни?
Она приняла мою дружбу. О, Владыка! Тебе спасибо!
Спасибо что обрадовал своей щедростью нас!
И…
Вот она прекрасная дива, моя русалка-рыба,
«Привет!» - это было так приятно, это было в первый раз.
Двадцать третье сентября…
«…если не… то, тогда (из письма)… кто же?»
«Певица!» - гордая, лесть сердца и души.
И от слов к слову незнакомые люди, о жизни говоря,
Не заметили, как… и тема любви явилась сюда тоже,
Столько лет и столько зим… мое одиночество…мой замок тиши.
Любовь… с первого раза, нас встретила… серебром зоря,
Муза моя! Настоящая? Из плоти человека и той же кожи,
Сладкая надежда и мечта… далеко… там, где… гроши.
Имя…
Частица рая! Оно наполнило жизнь мою – смыслом немалым,
Идя рука об руку, держа кисть милой ангелицы.
1 месяц… время утрачено как-то мимо,
Я был вдали от себя и дома, призраком усталым,
Услышал зов, и сказал себе: «Птицы!»
Писал я ночами… и бросал, непростимо,
Боролся с вьюгою осени, с ее морозом талым,
В конце… победил одиночество и… загрузил единицы.
Раз в три дня…
Наша переписка имела именно такой график общения,
Работа укутала мое время, позже… я скажу ей: «Благодарю!»
Тот пустой месяц она все искала меня,
В стихах моих, найдя некие – азы спасения, исцеления,
А самое главное, то горячее слово: «Люблю!»
Еще миг… и, близкого друга хороня,
Дальняя мечта ждала от поэта – вдохновения,
Равным одному быть не страшно, страшнее быть равным нулю.
Стихи и ничего больше любви…
«Простите, я Вас не утомил?»
«Нет! Продолжайте! Такой красы я еще не читала!»
Маскарад вопросов, почему все еще на Вы?
В этой области (психология) я, оставался мил,
Предан слову… она это чувствовала и понимала.
А ночь? Мы были в добром обличье совы,
Но ее привычку… в душе навеки я сохранил,
Когда она: «Если я усну, я не виновата!» - писала.
Номер телефона…
Впервые в жизни запомнил столько цифр, код и т.п.
Выбрал время и… с нежностью приготовил свои уши.
Безумная? Сегодня на ней была пряной ночи корона,
Воля любви, новая… яркая и удобная,
Разговор заражал и приближал наши души.
Она… колокольчик весны, сласть сочного пиона,
Нежна… легка и бесподобная –
Речь ее жизни, в одном дне… ночь… в океане и на суше.
Д…мин…
Лекарственный препарат,
Так страстно изгоняющий, мою давнюю мигрень.
Билет на юг, он в мыслях там, где… я больше не один,
Там, куда… опускается бризом самый райский аромат,
Опять ночь… и она считает до встречи каждый день.
Время… события восстания и неких проблем, мой рубин,
Сегодня любимою назвать ее я рад,
Мы вместе… осталось лишь рассеять расстояния серую тень.
Верь мне…
Все что я, когда либо, просил ее,
Это только поверить мне и… она поверила.
«С днем рождением милый!» - появилось в тишине,
А через шесть дней тот же праздник и у нее,
Водолеи… судьба и этот момент все же отмерила.
Поездка была запланирована к весне,
Но…
Моя любовь еще больше на февраль верила.
Первая ссора…
Все что помню, как сильно обидел мою радость,
И всю ночь мы просто ругались в переписке.
Тонкость того душевного мора,
Разбивала нервы и некую усталость,
И в этом риске –
Я понял, если верну ее так скоро,
Она будет той, что встретит со мною старость,
И станет моей навсегда, и… мы пили любовь из одной миски.
Песнь седьмая
Не жалей мой сон…
В пять часов дня я уже был на работе,
Приходил же утром… в восемь или к девяти.
С десяти до трех сновидение занимало мой трон,
Затем трепет времени в заботе,
И я уже вновь… в пути.
Она… звонила в час, и пленен –
Ее голосом я был, звучащий на весенней ноте,
Голос что… навсегда оставшийся в моей груди.
Счастье…
Каждый день буквально, с девяти вечера до утра,
Мы не видели расстояние в тысячи километров дороги.
Осенний недуг и зимнее ненастье,
Любимая обогащала меня силой и здоровьем, моя медсестра –
Какой же без нее я был? Пустой и одинокий.
Одной любви части,
Наши души пылали кострами страсти и добра,
А потом… я писал ей свои лучшие строки.
Лучшая подруга…
Иногда, мы могли очень долго о ней говорить,
И вот… я уже ее называл и своей.
Она была лучшим приятелем ее давнего недуга,
Не покидала и не прекращала любить,
Где-то, ее милый поэт даже завидовал ей.
И после одного круга,
Я понял, что ее мама постоянно рядом сидит,
Это и есть ее лучшая подруга, что всегда была с ней.
Не сосчитать…
Сколько раз я ждал встречи с ней?
Сколько раз ездил к ней на юг?
Мы не умели спать,
Мы были ярче и горячее любых земных огней,
Когда она умирала от счастья в уюте моих рук.
И покидать -
Ее, я не хотел, но уезжал, чтобы вернуться быстрей,
Чтобы забрать ее, подальше от прошлых мук.
Сетчатки…
Они больше не отражали мое присутствие с тобой,
В них отражалась больница.
Черные перчатки,
Они помогали курить, усмирив покой -
Пальцев, после падения. Чужие лица,
Теперь они придумывали еще один рассказ гадкий,
Чтобы разлучить тебя со мной,
Чтобы нашей огромной любовью напиться.
Колокол памяти о весне…
В феврали мы стали так близки,
Что друг за друга воевали бок об бок до конца.
Жизнь протекала, словно во сне,
Волею сладкой руки,
Любовью скучающих вен прямо в сердца.
Ты так нужна мне,
От этого одиночества нет обратного пути,
Прости, что стер улыбку со своего лица.
Постоянные часы…
Ждал дух лета ее звонка,
Ждал голоса самого дорогого на свете человека.
Разве мы вновь не разобьем всем им носы?
Разве ты сдалась с первого же броска -
Кобры? Помнишь, весна, аптека?
Ты ждала моих звонков, после утренней росы -
Моих сообщений: «Доброе утро любовь моя!»
Это было время моего безумного разбега.
Выхода нет…
«Я выбираю мать, ты же тоже чей-то сын,
И должен меня понять!»
Завесы… погас свет,
Холод… один, вновь один,
«Милая, я буду тебя ждать!»
Закат… рассвет,
Время потеряло смысл, как и мир картин,
Все было черно-белым, лишь она могла над этим сиять.
Дно…
Огни города медленно исчезали,
Мрак сгущался, сжимал мозг поэта.
Больно и темно,
Ее слова здесь больше не звучали,
Я жил без света.
Старое кино…
Там все в конце погибали,
От правды, от ответа.
Песнь восьмая
Решение…
После всего я дал ей шанс подумать о компромиссе,
И… вновь не понял, как стал сильным.
Ложь, она предвещала падение,
Никогда еще не было чести в лисе,
Пусть и будет он любвеобильным.
Успокоение…
Золотой бант на карнизе,
А твой шоколад уже стал пыльным.
Долг…
Если я взял ее в жены, то должен беречь,
Следовать за ней, но только когда она в беде.
В душе выл огромный волк,
Вырастал, из под лопатки острый меч,
В той самой, военной среде.
Целый полк,
Я чувствовал невероятный порыв сил - печь,
Плавила железо, сила… она и в бороде.
Деревянный человек…
Три руки и мои две… разбитые, закаленные,
Закат: «Иди спать сыночек! Уже поздно!»
Военный я… это новый настал для души моей век,
Глаза, уставшие и сонные,
Поэзия – наркозно…
Поцелуй с воздухом воспоминания, дальше – нег,
Веки… они холодны, они соленые,
Без тебя… слезно.
Побережье двух сердец…
Моя последняя сигарета – погасла, умерла,
В лощине парка я смотрел на лодки.
Венец…
Я так желал, чтобы она тут сейчас была,
Фея в дивной, самой дивной походке.
Это не конец!
Разбитое сердце должно быть склеено, мгла -
Обрушилась внутрь меня, слезой на подбородке.
Яма глубиной в меч…
Орган… дождь играл мне сонату печали,
Пронизывал горем меня насквозь.
Одинокий и холодные, он… продолжал течь,
На причале -
Там… где, вороны летали друг от друга врозь.
Звезды, игрою первых на небосводе свеч,
Даже они сегодня по тебе скучали,
Где ты? Где я? Где же меж нами та… сладкая ось?
Пересекая смерть, запомнил твой взгляд…
Он питал меня, дав забыть,
То, что я не одинок, и ухожу не один.
Сегодня… я покидаю твой аромат,
Покидаю веру – с тобою вместе быть,
Покидаю комнату, покидаю ее камин.
Я ухожу, не печален и не рад,
Я знаю, что не перестал тебя так же страстно любить,
Не перестал наполнять любовью наш ночной кувшин.
Алая роза моя…
Она цвета так далеко от моих снов,
Так далеко от моих комплиментов любви.
День ото дня,
Она приближала ко мне свой сердечный укров,
И тогда, когда я был к ней в пути.
Но полюбила меня,
И я был к этому готов,
Я любил ее и…
Перерыв…
Писать не получалось, я не различал -
Буквы, зрение ухудшилось, я об этом не говорил.
С тумана приходил едкий прилив,
Он… ни есть, ни спать не давал,
Лишь вспоминать ее заставлял. Или просил?
Была ли она, или это был просто миф?
Голос во мне кричал,
Я же думал что смеюсь, пока веронал свой пил.
Назад…
Дойдя до края свой жизни я,
Вновь…
Пустился искать ее блаженный взгляд,
Шептал: «Я люблю тебя!»
Знал твердо, что это – любовь.
Хромой солдат…
Я опирался о стены, не держа больше прямо себя,
Лег… наклонил голову: «Опять пошла кровь!»
Песнь девятая
Дуэт…
Она просила у меня прощение за свои дела,
Я просил прощение за то, что она просит у меня прощение.
«Моя мать категорически против тебя, ее ответ: «Нет!»
«Прости! Протянуть больше без тебя, я бы не смогла!»
«Возьми себя в руки! Не сдавайся! Имей свое мнение!»
«Каждый день я слабею, ты прости, но, у меня тот же, ответ!»
«Просто ты устала! Поспи, ведь ты вчера так и не спала?!»
Время… любовь и, правда – размышление?
Однажды загорается, однажды потухает…
Однажды смеется, однажды плачет,
Сердце мое – пай - пай!
Душа моя тебя больше не защищает,
Жизнь моя, уже ничего не значит,
Какая разница в ад или в рай?
Если любимая без меня умирает,
А если будет со мной, ее мать петлю от себя не спрячет,
И умрет. Так лучше умру я, и не буду мучить их край!
Потеря…
Когда то я спал по два-три часа в сутки,
С восьми до шести работа, потом -
С женою в добрую прогулку веря,
До десяти ночи придумывал для нее шутки,
А ложились в полночь, когда спал уже весь дом.
Любовь… вся ночь в обличии дикого зверя,
Каждый миг, сладкий, жесткий, нежный и чуткий,
Как мягкая земля в саду и раскаленный в ней лом…
Rette mich…
Я так долго не пил алкоголь, что не притрагивался к нему,
Это запрещено, и я не нарушал запрет.
Читал каждый написанный в жизни стих,
И все как будто про нее, про нас, и всему -
Этому и последняя поэма: «Шакал», девять лет,
Я пишу стихи, в них -
Только о нас с ней, о нашей любви, и посему -
Исключения, что она не из моего ребра – нет!
Голод…
Я так хотел особенный, соленый чай,
Острую еду и салат, палочки и ее внимание.
В комнате лишь один холод,
В комнате пустота страшная, окончен май,
Июнь, темнота и каждый день, и каждую ночь молчание.
Силен и молод,
Обесцветивший мир перед глазами,
Разочарование…
Белые облака…
«Я люблю тебя!»
«Я тоже тебя люблю!»
Голос будто рядом, или издалека,
Моя жизнь! Моя судьба!
Я так скучаю, я будто равен сейчас нулю.
Дрожь, правая рука,
Сам за себя,
Лекарства пью.
Лия…
Я закончил грамматику своего придуманного языка,
Он предназначался для моей семьи.
Слез страшных терапия,
Я так мечтал о детях, пока -
Она носила бы каждого, я считал бы дни.
А теперь вот она – шизофрения,
Разговариваю сам с собой, играю дурака,
Одинок. Как хитрая риторика: «Шакал и…»
Квартира…
«И сколько же ночью вас будет тут?»
«Не беспокойтесь! Я буду один совсем!»
Принес собой вещи целого мира,
Снял квартиру, взял ключи, не найдут -
Меня здесь, я сказал, что буду у друга всем.
Пюре с ароматом расплавленного сыра,
Сигареты, протез связан на жгут,
А за окном, часов семь…
Бессмертные слезы…
Я засыпал, просыпался, засыпал,
Пытаясь перед смертью увидеть образ любимой.
После сладкой, но последней лекарственной дозы,
«Любимая!!!» - говорил, и вещи ее целовал,
Обрекаясь смертью самоубийцы – непростимой.
Шоколад, апельсиновый сок, лед и розы,
Свечи, шелковые простыни, хрустальный бокал,
1 июля 20ХХ года, ровно год после свадьбы с милой…
01.07.2011
