Ну, тебя ль, далекая, тебя ли...
Ну, тебя ль, далекая, тебя ли
Не люблю я, если вот опять
Так и тянет в горсть сграбастать дали,
Чтоб твой облик рядом увидать.
И такая тяжкая истома,
Что тебе навстречу впопыхах
Я так и шарахаюсь из дома,
Лишь порхнет ресниц подобный взмах!
Нет, не тот прекрасный облик рядом,
Нет, не те чудесные глаза,—
И, пустея одиноким взглядом,
К двери дома пячусь я назад.
И о дверь я тихо опираюсь,
Словно этой двери косяку
Просто, как свидетелю, стараюсь
Передать любви своей тоску.
Эх, и как свидетеля страданья
Не иметь, когда мне дан удел
Страждущую правду ожиданья
Предавать дурману смрадных дел!
Пусть твой правый суд меня осудит,
Пусть хоть и на смерть толкнет к ножу,
Пусть, что будет после, то и будет,—
Я скажу тебе, я все скажу...
Я скажу, я все тебе открою,
Только слух к ожогу приготовь...
Ах, так знай же: прежней высотою
Не сдержалась, дрогнула любовь!
Все желанья, помыслы, виденья
Пламенными благами маня,
Пагуба лихого наважденья
Донимать повадилась меня.
Та, что раньше — знаешь ты сама ведь
Я в блаженстве наших встреч гасил,
Принялась меня в соблазнах маять,
Разливная ярь телесных сил.
Меньше вспышек сердца, терпеливы,
Словно распаляя пряный яд,
Плоти похотливые порывы
Светлый мир моей любви теснят.
В ожиданье нашего свиданья
Сколько раз меня к другой бросал,
Вымогая страстные признанья,
Крови ослепляющий накал.
И, борясь напрасно, дорогая,
Я любви спасительную власть
Призывал, когда она, другая,
Откликалась запросто на страсть.
И горячий трепет ласки тайной,
Той, что только для тебя скрывал,
Ей, другой, такой чужой, случайной,
В сладостном затменье отдавал.
Отдавал... И — только вожделенья
Унималась манкая нужда,
Просыпался вместо наслажденья
Покаянный, страдный жар стыда.
Да и после, с болью в каждом слове,
Этого соблазна день кляня,
Каялся, пока накалом крови
Не бросало вновь к другой меня.
Что ж, суди: пожаром возмущенья
Полыхай, охватывай... Скорбя,
Знаю сам, что только дар прощенья
Мне просить осталось у тебя.
Милая, любимая, родная,
О невыразимая, прости...
Ты пойми, что, телом изменяя,
Сердце звал я верностью цвести.
Ты прости — и, свой завет любовный
Соблюдая, ты явись, приди
И сердечной данью ласки кровной
Погаси разлад любви в груди.
И, щадя любви моей мечтанья,
Ты меня не покидай потом,
Местом своего очарованья
Утверди навек мой бедный дом.
Средь поденщиц женской благодати
И вдали от нежности твоей
Я боюсь свою любовь растратить
В пылком пьянстве тягостных страстей.
1925
Не люблю я, если вот опять
Так и тянет в горсть сграбастать дали,
Чтоб твой облик рядом увидать.
И такая тяжкая истома,
Что тебе навстречу впопыхах
Я так и шарахаюсь из дома,
Лишь порхнет ресниц подобный взмах!
Нет, не тот прекрасный облик рядом,
Нет, не те чудесные глаза,—
И, пустея одиноким взглядом,
К двери дома пячусь я назад.
И о дверь я тихо опираюсь,
Словно этой двери косяку
Просто, как свидетелю, стараюсь
Передать любви своей тоску.
Эх, и как свидетеля страданья
Не иметь, когда мне дан удел
Страждущую правду ожиданья
Предавать дурману смрадных дел!
Пусть твой правый суд меня осудит,
Пусть хоть и на смерть толкнет к ножу,
Пусть, что будет после, то и будет,—
Я скажу тебе, я все скажу...
Я скажу, я все тебе открою,
Только слух к ожогу приготовь...
Ах, так знай же: прежней высотою
Не сдержалась, дрогнула любовь!
Все желанья, помыслы, виденья
Пламенными благами маня,
Пагуба лихого наважденья
Донимать повадилась меня.
Та, что раньше — знаешь ты сама ведь
Я в блаженстве наших встреч гасил,
Принялась меня в соблазнах маять,
Разливная ярь телесных сил.
Меньше вспышек сердца, терпеливы,
Словно распаляя пряный яд,
Плоти похотливые порывы
Светлый мир моей любви теснят.
В ожиданье нашего свиданья
Сколько раз меня к другой бросал,
Вымогая страстные признанья,
Крови ослепляющий накал.
И, борясь напрасно, дорогая,
Я любви спасительную власть
Призывал, когда она, другая,
Откликалась запросто на страсть.
И горячий трепет ласки тайной,
Той, что только для тебя скрывал,
Ей, другой, такой чужой, случайной,
В сладостном затменье отдавал.
Отдавал... И — только вожделенья
Унималась манкая нужда,
Просыпался вместо наслажденья
Покаянный, страдный жар стыда.
Да и после, с болью в каждом слове,
Этого соблазна день кляня,
Каялся, пока накалом крови
Не бросало вновь к другой меня.
Что ж, суди: пожаром возмущенья
Полыхай, охватывай... Скорбя,
Знаю сам, что только дар прощенья
Мне просить осталось у тебя.
Милая, любимая, родная,
О невыразимая, прости...
Ты пойми, что, телом изменяя,
Сердце звал я верностью цвести.
Ты прости — и, свой завет любовный
Соблюдая, ты явись, приди
И сердечной данью ласки кровной
Погаси разлад любви в груди.
И, щадя любви моей мечтанья,
Ты меня не покидай потом,
Местом своего очарованья
Утверди навек мой бедный дом.
Средь поденщиц женской благодати
И вдали от нежности твоей
Я боюсь свою любовь растратить
В пылком пьянстве тягостных страстей.
1925
