Мне отныне считать не пришедших солдат...
Мне отныне считать не пришедших солдат. Это дело.
Одеяло сгибается сонным удавом под телом,
Что кошмарные сны без конца наблюдает во мраке.
Трудно спать в тишине. Только дует из окон в бараке.
Ни за что воевать. Ни за что оставаться забытым.
Не стирай свой мундир – всё равно протекает корыто.
Тихий плач голубей оставляет в душе моей лужу.
Трудно спать в тишине сквозь седую февральскую стужу.
Говорить об И.Х., вероятно, уместнее в церкви,
А не между худых, сонных тел, что почти на том свете.
Горя выпив сполна, привыкаешь смеяться над смертью.
Этот тост за войну, говорящую «нет» долголетью.
Этот тост за любовь, за великую блажь уцелевших,
За прощенных врагов, за забывших о совести грешных.
Трудно спать в тишине, растворяясь в безмолвии ада.
Трудно спать в тишине. Трудно спать, надышавшись на ладан.
Замыкаться в себе всё равно что слюнявить удавку.
Лунный свет, как вольфрам, беспощадно сухой, тугоплавкий.
Дым идёт из печи, значит крутится шарик неспешно.
Дым идёт из печи, значит где-то сгорает надежда.
